Субмарина «К-429» была построена в городе Горьком по проекту 670 А «Скат». Всего было 11 подводных лодок данного типа. Ее длина составляла 104 метра, ширина почти 10 метров, высота – с пятиэтажный жилой дом. Лодка развивала скорость до 26 узлов, предел глубины погружения составлял 300 метров. На борту имелась атомная установка мощностью около 90 МВатт и восемь ракет SS-N-7. 31 октября 1972 года «К-429» вступила в ряды ВМФ СССР, а уже в марте 1973 она отправилась на первый ремонт в результате частичного затопления реакторного отсека. Спустя два года продувка сжатым воздухом одной из цистерн главного балласта привела к взрыву, повредившему носовую часть лодки. Но самое страшное в истории этой субмарины еще было впереди.
В конце весны 1983 года «К-429» возвратилась на базу после успешного шестимесячного плавания в водах Индийского океана. Экипаж распустили по домам, а лодку поставили на ремонт, из-за неисправностей целого ряда оборудования. Работы должны были начаться осенью. Но штаб второй флотилии, с разрешения штаба Тихоокеанского флота, оставил ее в составе кораблей, имеющих статус «постоянной готовности». Это означало, что в случае непредвиденных обстоятельств, несмотря на существующие неисправности, лодке отводилось на сборы меньше суток. В это же время из Москвы пришел приказ о назначении капитана первого ранга Николая Суворова, одного из опытнейших командиров на всем Камчатском флоте с 25-летним стажем, старшим преподавателем тактики в Санкт-Петербурге. Вместе с супругой он начал готовиться к отъезду. Но 20 июня комдив вызвал Суворова и приказал ему собираться в море на «К-429» для проведения учебных стрельб и прочих мероприятий по отражению условной атаки противника. Во флотилии не выполнялся план боевой подготовки, поэтому для поддержания утвержденного количества боеготовых сил в ход шли любые меры. Суворов, разумеется, выразил свое недовольство решением начальника, так как всем было ясно, что субмарина к плаванию не готова. Но его командир молча пригласил в кабинет начальника политотдела и снова повторил приказ. Видя, что ситуация безвыходная, Суворов скрепя сердце подписал распоряжение. Остальные подводники узнали об экстренном отправлении только за пару дней, так как экипаж пришлось собирать отовсюду. Крики руководства, угрозы отобрать партбилет и отдать под суд привели к тому, что 23 июня на субмарину согнали людей с пяти разных лодок. Личный состав удалось полностью доукомплектовать только за три часа перед выходом в море. Большинство матросов «не держало лодку» уже целый год. Вместо того, чтобы оттачивать свое мастерство и тренироваться, люди использовались на хозяйственных работах – рыли канавы, копали картошку. Мало этого, в последний момент взяли еще 14 стажеров. Всего набралось 120 человек. Понятно, что трехсуточной базовой проверки работы систем и механизмов не было. Проверка на герметичность не производилась, прием-передача лодки носила чисто символический характер. Но начальство это не смутило, и 24 июня 1983 года подводная лодка «К-429» вышла из бухты Крашенинникова в море.
Контр-адмирал Ерофеев, руководящий дуэльными стрельбами, предложил сразу следовать в район учений. Но Суворов не согласился. Уступи он и тут, «К-429» могла сгинуть в океанской пучине. В бухте Саранной, где глубина не более 60 метров, было решено совершить дифферентовку, то есть способность лодки погружаться и всплывать. В 23 часа 18 минут началось погружение. Заполнив главные балласты, кроме средней группы, капитан выслушал доклады о том, что замечаний нет. Тогда в три приема стали наполнять среднюю группу. Глубиномер центрального поста при этом показывал ноль глубины. И тут в четвертый отсек по системе вентиляции хлынула вода. Тут же заработала аварийная защита реактора, отключилось основное освещение, пропало давление в системах гидравлики. Как выяснилось позже, вес субмарины составлял лишних 60 тонн, а глубиномеры были отключены. То есть на центральном посту управления все были «слепые». Командир лодки решает продуть главные балластные баки. При этой процедуре в заполненные водой емкости подают под огромным давлением сжатый воздух, предварительно закрыв клапаны системы вентиляции. Воздух должен вытеснить собой воду, а лодка всплыть. Но дистанционное управление, отвечающее за закрывание клапанов вентиляции, сработало неправильно. Вместо вытеснения воды, воздух вышел наружу, покинув судно. А корпус соответственно быстро стал наполняться водой. Через несколько минут «К-429» уже легла на дно на глубине 35 метров. После того как была отправлена команда прекратить продувание, с отсеками связались по телефону. Пришли неутешительные отчеты из первого, второго, третьего о том, что из системы вентиляции льется вода. Ее поступление удалось остановить, закрыв переборочные клинкеты системы вентиляции. Но к этому времени вся команда четвертого отсека была уже мертва. Моряки выполнили свой долг, следуя всем основным требованиям из главного для подводника документа – руководства по борьбе за живучесть. Никто из четырнадцати человек не покинул отсек. Матросы задраили переборки, чем спасли жизни личного состава третьего отсека, а также пытались вручную закрыть вентиляцию. За двадцать минут вода заполнила помещение. Когда много позже в отсек попали люди, то первое что они увидели – все погибшие моряки находились на своих местах. Командира отсека, могучего мужчину, еле смогли оторвать от ручного управления задвижкой вентиляционной шахты, с которой он боролся до последнего вздоха.
Когда в 4 часа 55 минут от попавшей воды взорвалась аккумуляторная батарея третьего отсека, стало ясно, что самостоятельно «К-429» уже никак не всплывет. В воздухе возникли смертельно опасные газы, весь личный состав отсека перешел во второй. Выпустить аварийные буи, подающие сигналы о бедствии, было не возможно, так как во избежание случайного отрыва, все буи был намертво приварены к корпусу лодки. Это было обычным явлением на большинстве отечественных субмарин. Точно так же приваренной к металлическому корпусу судна оказалась всплывающая камера, подготовленная для эвакуации экипажа в экстренной ситуации. Впрочем, воспользоваться камерой моряки не смогли бы в любом случае – ведь лебедочное устройство тоже не работало. Когда стало ясно, что помощь не придет, то Суворов решает через торпедный аппарат отправить на поверхность двух моряков. Были выбраны физически крепкие и многоопытные мичманы Лесник и Мерзликин. Героями в классическом понимании этого слова они никогда не были, стабильно нарушали дисциплину, часто сидели на «губе». В 8 часов 30 минут, скрупулезно соблюдая порядок декомпрессии, мичманы появились на поверхности. Не обнаружив поблизости каких-либо кораблей, по заранее установленному плану, они поплыли к берегу. По чистой случайности на них наткнулся на противолодочный корабль БК ОВР, на котором всерьез решили, что поймали иностранных подводных диверсантов. Даже когда подводников доставили на палубу, то не поверили их рассказам о затонувшей субмарине. В результате командир корабля запросил свое начальство, которое в свою очередь связалось с командованием Камчатской флотилии. Вот так в штабе флота узнали, что огромная атомная подводная лодка лежит на дне.
Спустя несколько часов к «К-429» стали приплывать спасательные суда: СКР «Сторожевой», СС-83 и СС-38, ВМ-117. Прибыла подводная лодка того же класса, что и «К-429». В ней спасенные должны были проходить процедуру декомпрессии. К концу третьих суток над затонувшей субмариной собрались все спасательные силы Камчатского флота во главе с главнокомандующим ВМФ С.Г. Горшковым. Однако внутри подводной лодки дела обстояли все хуже. В некоторых отсеках выросло давление, температура превысила отметку в 50 градусов, воздух заканчивался. Не было фонарей, пищи, аварийных дыхательных аппаратов, вообще ничего необходимого не было. На второй день рванула аккумуляторная батарея в первом отсеке. Переборку, ведущую в это помещение, закрыли и заклинили. После того как специалисты в спасательном колоколе СК-59 не смогли пристыковаться к люкам «К-429», подводников решили выводить через торпедные аппараты по четыре человека. Это был максимум, который позволял один торпедный аппарат. Спасатели могли только поддерживать жизнь людей, проводя вентиляцию отсеков, отправляя на подводную лодку недостающую амуницию, встречая выходивших из торпедных аппаратов моряков и сопровождая их по пути на поверхность. Несмотря на то, что в составе экипажа 50 процентов были отличниками боевой подготовки, а больше половины людей – специалистами первого и второго классов, многие матросы не знали, как применять индивидуальные спасательные средства по банальной причине отсутствия тренировок.
У водолазов-спасателей тоже не всё клеилось. Некоторые из подаваемых ими через торпедный аппарат баллончиков оказались пустыми, долго искали тросы, не функционировали компрессоры. «Ради всего святого, – выбивали заключенные в недрах субмарины моряки «морзянкой» на корпусе. – Только ничего не трогайте, мы уж сами...».
Трудно даже вообразить, что значит проползти в водолазном обмундировании по затопленному торпедному аппарату отрезок длиной в девять метров и полуметровой ширины в кромешной темноте. Страх сковывает движения, давит волю. Один их молодых матросов умер от разрыва сердца уже на самом выходе. Еще один подводник, выходивший первым из седьмого отсека с тросом в руках, запутался в нем, а водолазного ножа, который в обязательном порядке входит в спасательный комплект вещей, у него, разумеется, не оказалось. Четверо суток шло спасение подводников. 23-летний Василий Баев, прошедший школу водолазов-глубоководников на Черноморском флоте, выходя последним на затопленной корме, один сумел отремонтировать и закрыть выходной люк, прекратив поступление воды. Именно благодаря этому впоследствии субмарину удалось поднять. За свой подвиг Василий получил лишь орден Красной Звезды. В 20 часов 31 минуту 28 июня последний из 104 человек был спасен.
Подъем с грунта на пантонах
Уже после подъема «К-429» со дна капитан Суворов облазил весь корабль в поисках причины аварии. Виной всему оказалась неисправность в логическом блоке системы удаленного управления клапанами вентиляции. Для штатного механика подводной лодки этот дефект не был чем-то необычным. Во время погружения он всегда ставил в четвертый отсек наблюдателя, который контролировал результат срабатывания «зацикленной» команды. Но в тот день его на лодке не оказалось… Операция по подъему «К-429» была осуществлена своими силами, ведь в то время об иностранных спасателях даже не думали. Отовсюду согнали самых опытных водолазов, боцманов, такелажников. За полтора месяца после аварии, побив все рекорды, субмарину подняли и отослали в док для воскрешения. Но в ночь на 13 сентября 1985 года подводная лодка вновь потонула, на этот раз прямо у стенки судоремонтного завода. После этого на нее махнули рукой, переделав в учебное судно, а в 1990 окончательно списали.
Следствие по делу велось своеобразно. Следственные документы расшивались и сшивались вновь, но уже без некоторых листов, журнал дифферентовки, который капитан собственноручно вынес с собой, потерялся. Суворов превращался в главного виновника случившегося.
«Если бы такая катастрофа произошла вдалеке от базы, – сказал адмирал Сорокин, начальник Главного политического управления военно-морского флота, – то все были бы удостоены высоких правительственных наград. А тут так близко утонули. Некрасиво как-то».
Следствие растянулось на полтора года. Супруга капитана, собрав все необходимые документы, поехала искать правду в Москву. Она не понимала, что решение уже давно принято и весь процесс подстроен. В итоге Суворову дали десять лет, взяв под стражу прямо в здании суда. Кроме того, командиру было поручено возместить ущерб на 20 миллионов за снижение боеготовности подводных лодок страны. 10 сентября 1987 года по указу Президиума Верховного Совета СССР Суворов был амнистирован. Через несколько лет после освобождения он скончался. Чуть позже двенадцать адмиралов обратились в суд с требованием о посмертной реабилитации капитана первого ранга. Начальник штаба флотилии Олег Ерофеев позже возглавил Северный флот. Впоследствии при нем в 1989 году погибла атомная подводная лодка «Комсомолец». Погибшим в четвертом отсеке морякам начальники очень хотели дать награды. Но документы, как всегда, потерялись в штабах. Только на базе атомных подводных лодок Тихоокеанского флота в поселке Рыбачьем стоит монумент, на котором выбиты имена шестнадцати погибших в бухте Саранной членов экипажа «К-429».
Мы потеряли «К-429» – в 1983 году, «К-219» – в 1986 году и «К-278» – в 1989 году. Плюс необходимо помнить о взрыве реактора на субмарине в Чажме в 1985 году. Суворов, как будто в воду глядел, говоря на суде свои последние слова: «Не скажете никому правды, не научите других на горьком опыте, будут вам еще аварии, будут и человеческие жертвы».
Увы, но стоит признать, что из этой катастрофы наши командующие не извлекли ровным счетом ничего. Все, что беспокоило тогда начальство – это прикрыть свои задницы, свалить всю вину на экипаж и его командиров. А через одиннадцать с половиной лет 12 августа 2000 года погиб «Курск».
Дело Суворовой
Оригинальное название: Дело Суворовой
Год выпуска: 2009
Жанр: Документальный, биография, история, катастрофа, расследование
Выпущено: Россия, «Мастерская Игоря Шадхана»
Режиссер: Игорь Шадхан
О фильме: Фильм раскрывает трагедию, произошедшую в 1983 году с атомной подводной лодкой К-429. Она затонула в бухте Саранной, на далёкой Камчатке. Четырнадцать человек погибли, а ста двум членам экипажа удалось спастись. Командир лодки капитан I ранга Николай Михайлович Суворов получил 10 лет тюрьмы. Справедлив ли этот приговор? Его жена до сих пор бьётся за пересмотр приговора, хотя самого капитана уже нет в живых.
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Сегодня исполнилось 25 лет со дня гибели советской атомной подводной лодки «Комсомолец», которая затонула в Норвежском море в 1989 году. С тех пор 7 апреля объявлен в России Днем памяти погибших подводников.
В мае 1983 года в Северодвинске была спущена на воду опытная глубоководная атомная подводная лодка (АПЛ) проекта 685. К-278, впоследствии названная “Комсомолец”, была единственной лодкой этого класса. Строилась лодка необычайно долго, и на флоте ее прозвали “золотой рыбкой”. Корпус был изготовлен из чистого титана, и в ходе освоения этого металла возникало множество трудностей. Он агрессивен к другим металлам, и сопряжение титановых конструкций с серийным оборудованием требовало новых технических решений.
При насыщении титана водородом образовывались трещины, поэтому сварка производилась в особой газовой среде. Имея глубину погружения до 1000 м, “Комсомолец” являлся самой глубоководной боевой подводной лодкой в мире. Небывалый в истории подводного плавания рекорд был установлен 5 августа 1984 г. По словам штурмана “Комсомольца” капитана 3 ранга Александра Бородина, обжатие было таким, что койку выгнуло, как лук. Гидроакустик, который слушал погружение лодки с обеспечивающего надводного корабля, рассказывал: “Я из-за вас чуть не поседел… Стоял такой скрип, такой скрежет…” В то же время это была наименее шумная советская атомная лодка. На борту К-278 была одна ядерная установка, а вооружение включало торпеды и ракеты, которые могли запускаться из торпедных аппаратов, расположеных в носовой части. Несмотря на наличие ядерного вооружения, лодка не предназначалась для нанесения ядерных ударов по берегу: ее боевая задача заключалась в защите от подводных ракетоносцев противника – “убийц городов”. Лодка была оснащена всплывающей спасательной камерой для всего экипажа, установленной в средней части рубки. Уникальный титановый корабль сравнивался с орбитальной космической станцией. Его основное назначение состояло в изучении комплекса научно-технических и океанологических проблем. Он был одновременно лабораторией, испытательным стендом и прототипом для будущих кораблей подводного флота.
Технический проект был утвержден в декабре 1974 года. Строительство лодки велось на крупнейшей военной верфи “Севмашпредприятие” в Северодвинске Архангельской области. В августе 1983 года лодка была спущена на воду, а 5 августа 1984 года, по завершении достроечных работ на плаву, передана 1-й флотилии Северного флота. Еще в период ходовых испытаний, имея на борту конструкторов и строителей, лодка погрузилась на 1040 метров, установив абсолютный рекорд по глубине для боевых кораблей подводного плавания.
Атомоход построили в единственном экземпляре, чтобы обкатать корабль и его команды – основную и сменную – на больших глубинах. В перспективе на основе “проекта 685″ предполагалось создавать глубоководные подводные лодки более совершенной модификации.
За пять лет службы в составе объединения “Комсомолец” с основным экипажем неоднократно погружался на глубину 1000 метров. Сомнений в надежности корабля ни у кого не возникало.
Основные тактико-технические данные:
водоизмещение надводное – 7800 т;
водоизмещение подводное – 9700 т;
длина – 110 м;
ширина – ок.12 м;
энергетическая установка – реактора водо-водянного типа;
скорость подводная – 26 узлов, (по другим данным 36-38 узлов);
глубина погружения – до 1000 м;
вооружение – 6 носовых ТА для торпед и ракето-торпед;
экипаж – ок. 65 человек
28 февраля 1989 года лодка К-278, получившая с основным экипажем весьма почитаемое на флоте звание “отличный корабль” с правом ношения соответствующего знака на надстройке и наименование, под которым известна ныне, приняла на борт сменный экипаж и вышла в очередное автономное плавание.
7 апреля 1989 года, находясь на боевой службе, К-278 следовала на глубине 386 метров со скоростью 6-8 узлов. Утром боевая смена несла вахту в обычном режиме.
В 11.00 вахтенный, капитан-лейтенант Александр Верезгов, принял доклады из отсеков. Из седьмого матрос Нодари Бухникашвили доложил: “Седьмой осмотрен, сопротивление изоляции и газовый состав воздуха в норме. Замечаний нет”. Это были его последние слова.
Между 11.00 и 11.03 в кормовом отсеке начался пожар. В 11.03 на пульте вахтенного механика зажегся сигнал: “Температура в седьмом отсеке больше 70 градусов”. Вахтенный механик, капитан 3-го ранга Вячеслав Юдин, немедленно объявил: “Аварийная тревога”. На главном командном пункте инженер-механик, капитан 2-го ранга Валентин Бабенко, пытался связаться с аварийным седьмым отсеком по общекорабельной связи. Седьмой не отвечал. Командир подлодки, капитан 1-го ранга Евгений Ванин, в считанные секунды принял единственно правильное в данной ситуации решение: применить в аварийном отсеке лодочную объемную химическую систему пожаротушения (ЛОХ). Но система, которая в теории должна нейтрализовать пожар высокой интенсивности, оказалась бессильной перед разыгравшейся стихией. От резкого повышения температуры нарушилась герметизация трубопровода высокого давления, и аварийный отсек сразу же превратился в подобие мартеновской печи.
Огонь перекинулся на шестой отсек. Немедленно был остановлен парогенератор. Левый турбогенератор отключился сам. Сработала автоматическая защита реактора. В дополнение к этому заклинило вертикальный руль, прервалась межотсечная связь, повредилась система шланговых дыхательных аппаратов, в результате чего часть экипажа получила тяжелое отравление.
Лодка, увеличивая ход, стала всплывать. Однако на глубине около 150 метров сработала аварийная защита реактора, и К-278 потеряла ход.
Командир корабля капитан 1-го ранга Е.А.Ванин сообщил об этом в штаб Северного флота. В воздух поднята авиация, в район бедствия направлены самые быстроходные корабли ВМФ СССР, включая атомный ракетный крейсер “Киров”. Из близлежащих районов на помощь вышли гидрографическое судно “Колгуев” и плавбаза “Алексей Хлобыстов”.
12.26 – лодка начала подавать закодированные сигналы бедствия, которые не могли быть принятыми иностранными спасательными службами.
14.20 – командир самолета-спасателя установил связь с командиром подлодки. С лодки доложили, что, хотя пожар продолжается, он контролируется экипажем, который не дает огню разрастись. Просьб никаких нет.
Когда “Комсомолец” всплыл, экипаж сумел локализовать пожар в седьмом отсеке, дать в шестой отсек фреон и загерметизировать остальные.
14.40 – экипаж самолета-спасателя обнаружил подводную лодку. Она стояла без движения строго с севера на юг с едва уловимым креном на правый борт. У левого борта в районе 6-го и 7-го отсеков наблюдалось обильное вспенивание воды. Из боевой рубки, отклоняемый ветром, тянулся хвост светлого дыма.
Одного за другим аварийные партии вытаскивали обгоревших и отравившихся моряков на свежий воздух. Врач, старший лейтенант Леонид Заяц, ни на минуту не останавливаясь, делал искусственное дыхание морякам. Большая часть экипажа была выведена наверх. Многих удалось вернуть к жизни. Но они, ослабевшие и еще не пришедшие в себя, погибнут позже в холодной воде, когда от каждого потребуются нечеловеческие усилия. На палубе курили молча, глотая дым со слезами. Из седьмого отсека продолжал густо валить пар. “Видимо, там образовалась брешь, – считает моряк Семен Григорян, – сквозь которую хлынула вода. В том месте, думаю, выгорели кабельные тросы, которые выходили наружу”.
Казалось, самое страшное позади. Никто не думал, что через несколько часов все окажутся в ледяной воде Норвежского моря.
14.50 – к этому времени в воздухе находятся уже 3 самолета. Два других, расположившись в небе между Медвежьим и Мурманском, ретранслировали переговоры командира лодки и штаба флота, а также наводили надводные суда в район аварии. Их капитаны расчитали примерное время прибытия – 18 часов.
15.20 – на лодке продолжается борьба с огнем. Ее командир постоянно держит связь через самолеты с берегом. Настроение у него уверенное, поступила лишь одна просьба – нужно буксиру подойти к ним. Это могло означать лишь одно: подлодка потеряла ход. Видимо, опасаясь последствий пожара, на ней заглушили реактор.
16.00 – командир лодки неожиданно запросил фреон. Самолет-спасатель связался с судами, те обещали подыскать в своих запасах нужное количество.
16.35 – летчики вдруг заметили, что лодка начала оседать на корму. С этого момента события стали развиваться стремительно.
От высокой температуры прогорели сальники трубопроводов, связывающих внутренние помещения лодки с забортной средой. Вода стала быстро распространяться по отсекам, смежным с аварийными. Стало ясно, что нарушена герметичность прочного корпуса. Вероятно, титановая обшивка не выдержала перепада температур (несколько сот градусов в седьмом отсеке и всего плюс два за бортом). Лодка всплыла, но положение ее с каждой минутой становилось все более опасным: кормовая часть на глазах уходила в воду, а нос вздымался все выше и выше. Стало ясно, что надежд спасти ее нет.
“Всем покинуть отсеки! Плоты на воду!” – приказал командир корабля. Семен Григорян стал отсоединять их от корпуса лодки – на это ушло слишком много времени. Крепления не поддавались. Корабль тонул, кормовой частью заваливаясь вниз. Моряки бросились в ледяную воду. Наконец плот удалось отсоединить, но его отнесло от лодки волной.
Моряки стали прыгать в ледяную воду. Кому повезло, тот успел забраться на спасательный плот. Остальным оставалось надеяться на прибытие спасательных кораблей.
16.44 – Подводная лодка погружается с сильным дифферентом на корму. Вода подступила к основанию боевой рубки.
16.47 – боевая рубка наполовину скрылась в воде.
16.50 – командир подлодки передает радиограмму: “Готовлю к эвакуации 69 человек”.
17.00 – рядом с лодкой показались два развернутых аварийно-спасательных плотика, на 20 человек каждый. Из лодки непрерывным потоком начали эвакуироваться моряки.
Самолет-разведчик “Орион” с базы ВВС Норвегии в Андё получил приказ вылететь в район острова Медвежий для выяснения ситуации.
17.08 – подводная лодка затонула на глубине 1685 метров. Экипаж, за исключением 4 человек, погибших на пожаре, оказался в воде, температура которй плюс 2 градуса.
17.30 – министр обороны Норвегии Ю.Й.Хольст получил информацию о пожаре на советской подлодке по собственным военным каналам.
17.50 – Норвежский “Орион” прибыл в район бедствия, где обнаружил плотик, облепленный людьми, и в 100 м от него – два безжизненных тела.
18.20 – 30 из оставшихся в живых моряков подняты на борт плавбазы “Алексей Хлобыстов”. Трое из них умерли по пути в Североморск. Из 69 членов экипажа К-278 “Комсомолец” в живых осталось 27 человек.
В настоящий момент лодка лежит на дне Норвежского моря в 180 км юго-западнее острова Медвежий (точные координаты: 73 град 43 мин 47 сек северной широты; 13 град 15 мин 84 сек восточной долготы) на ровном киле на глубине 1685 метров, осев в грунт на 2 метра. Рядом лежат корабельные часы, их стрелки остановились на 17.27 . . .
Субмарина имела два корпуса. Прочный в средней части представлял собой цилиндр диаметром 8 м, в оконечностях - усеченные конусы, заканчивавшиеся сферическими переборками. Для сведения к минимуму отверстий, снижающих прочность, отказались от большого погрузочного люка. Для экстренного всплытия с больших глубина установили систему продувания одной из цистерн средней группы пороховыми газогенераторами.
Наружный, также титановый корпус состоял из 10 безкингстонных цистерн главного балласта, носовой и кормовой оконечностей, ограждения выдвижных устройств. Ниши торпедных аппаратов, вырезы для носовых горизонтальных рулей и шпигаты оборудовались щитовыми закрытиями.
Эту лодку оборудовали всплывающей спасательной камерой, вмещающей весь экипаж и рассчитанной на подъем с глубин до 1500 м. Во 2-м и 3-м отсеках сформировали так называемую зону спасения, ограниченную поперечными переборками, выдерживающими большое давление. Все семь отсеков имели средства тушения пожаров.
Ожидалось, что точки над «i» после гибели «Комсомольца» расставит правительственная комиссия. Но, когда она завершила работу, в прессе появилось лишь краткое сообщение: «…Причиной катастрофы явился пожар в кормовом отсеке подводной лодки. Наиболее вероятно, что он возник из-за возгорания электрооборудования».
За рамками сообщения, как мы видим, остались ответы на три главных вопроса: почему это произошло? Кто в этом виноват? Каковы последствия катастрофы?.. Давайте попробуем разобраться.
До того горестного дня дела на нашем подводном флоте шли - лучше не надо. Во всяком случае, такое впечатление складывалось из публикаций советской печати. Наши подводники совершали кругосветные плавания, всплывали на Северном полюсе, первой же ракетой поражали цели за сотни миль.
После 7 апреля произошел поворот на 180°. Одни газетные заголовки чего стоили: «Опасные глубины», «Подводный пожар», «Спасите наши души»… Неужто одно чрезвычайное происшествие так резко переменило мнение о подплаве? Нет, тут, видимо, надо искать глубинные течения…
«Это не только боль и досада, но и позор наш!» - так выразил свои чувства один из подводников, участвовавший в работе правительственной комиссии, расследовавшей обстоятельства гибели «Комсомольца». Действительно, в мирное время затонул новейший боевой корабль, причем в ходе спасательных работ погибли 42 моряка из 69, входивших в его экипаж. Как же такое могло произойти?
Давайте восстановим события того апрельского дня.
11.54. Командиру самолета майору Г. Петроградскому сообщили, что в районе острова Медвежий возник пожар на нашей подлодке. Она всплыла, экипаж пытается спасти корабль. Надо выйти в район бедствия, связаться с командиром субмарины и доложить в штаб обстановку и просьбы моряков.
12.43. Петроградский оторвал тяжелую машину от взлетной полосы. На подготовку к вылету положено 1 ч 20 мин. Летчики уложились в 49 мин - сняли вооружение и взяли аварийно-спасательные средства.
14.20. Достигнув Медвежьего, что примерно в 980 км от берега, Петроградский связался с подлодкой и транслировал на базу сообщение: «Пожар контролируется экипажем. Просьб нет».
14.40. Пробив нижнюю кромку облачности, авиаторы увидели «Комсомолец». Лодка стояла с небольшим креном на правый борт, из боевой рубки тянулся белый дым, слева, у 6-7-го отсеков морская вода пенилась. Петроградский передал на берег метеосводку: видимость 5-6 км, нижняя кромка облачности в 400 м от моря, волнение 2-3 балла, зыбь, временами налетают снежные заряды.
14.50. В воздухе уже три самолета, их экипажи транслируют переговоры командира «Комсомольца» Е. Ванина со штабом флота, наводят на лодку надводные корабли. Расчетное время их подхода - 18.00.
15.20. Ванин просит буксиры, поскольку лодка потеряла ход, ведь из-за пожара пришлось заглушить реактор.
16.00. Ванин неожиданно запросил фреон. Петроградский связался с идущими на помощь кораблями - пообещали найти.
16.35. Летчики заметили, что лодка садится кормой.
16.38. Дифферент на корму и крен на правый борт возрастают.
16.40. Из воды показался форштевень.
16.44. Волны омывают уже основание рубки.
16.47. Рубка наполовину в воде.
16.50. Радиограмма Ванина: «Готовлю к эвакуации 69 человек».
17.00. Рядом с лодкой плавают два спасательных плота, вмещающие по 20 человек. Петроградский сбросил им контейнер с надувной шлюпкой (приводниться на сухопутной машине он никак не мог), подводники начали садиться в нее. При следующем заходе летчики не увидели этой лодки, один плот оказался перевернутым. Со второго самолета сбросили контейнеры, но ими уже никто не мог воспользоваться.
17.08. Подводная лодка затонула.
Еще примерно через час первую группу подводников подняла рыболовная плавбаза «Алексей Хлобыстов», которая поспешила на помощь военным морякам. Остальных поодиночке вылавливали из холодной воды. Спасти удалось 27 человек…
Трагедия у острова Медвежий вызвала бурную и весьма разноречивую реакцию. Быстрее всех отреагировали военные и газетчики.
Погибшим воздали почести, экипаж «Комсомольца» наградили, заместитель начальника аварийно-спасательной службы ВМФ лишился должности. Начала работать Государственная комиссия, в которую включили министра обороны Д. Язова, секретаря ЦК КПСС О. Бакланова, заместителя Председателя Совета министров СССР И. Белоусова.
А на страницах печати тем временем бушевали страсти. Все началось, пожалуй, с того, что бывший командир атомной подлодки А. Горбачев поведал читателям, что подобный случай - отнюдь не первый, только раньше все скрывалось за завесой секретности.
В ответ по поручению уцелевших членов экипажа «Комсомольца», а скорее всего - по заданию командования, спасавшего честь мундира, четверо моряков написали (или подписали) открытое письмо, отметая предположения, что пожар завершился трагедией из-за неважной выучки экипажа, и сместив акценты на конструктивные недостатки корабля.
«Отсутствие комплексной системы оценки обстановки в аварийном отсеке на основе объективных данных,- утверждали подводники,- особенно при отсутствии или выходе из строя части личного состава, не позволило в первую минуту оценить обстановку в аварийном отсеке. Потеря управления с центральных пультов систем и оборудования средствами движения корабля и выход из строя связи с аварийными отсеками привели к осложнению обстановки на корабле».
…Теперь мы вряд ли узнаем, отчего вспыхнул пожар. Ничего не скажут стоявшие на вахте в злополучном 7-м отсеке трюмный машинист, старший матрос Н. Бухникашвили и техник группы дистанционного контроля мичман В. Колотилин - они так и остались на своих постах навечно. Однако многое может проясниться из анализа опубликованных данных.
Комсостав - а на борту, кроме командира, был еще и начальник политотдела соединения, капитан 1-го ранга Т. Буркулаков - допустил несколько ошибок. Иначе не оценить факты, выявленные Государственной комиссией.
Чтобы локализовать пожар в 7-м отсеке, у командира было по крайней мере 15 минут. Но тревогу объявили с опозданием, экипаж несвоевременно занял места по аварийному расписанию, не загерметизировал отсеков и не полностью сделал то, что положено выполнять без команды, но по инструкции. Это промедление предопределило дальнейшее…
Как сообщал «Морской сборник», погибшая лодка была оборудована пороховыми газогенераторами для экстренного всплытия. Но в центральном посту решили всплывать обычным способом, при этом воздух высокого давления подали в кормовые цистерны по трубопроводам, проходившим через горящий отсек. Раскаленные стенки трубопроводов не выдержали давления, и сжатый воздух рванул в горящий отсек, создав там эффект доменной печи! В результате 40-минутного наддува температура достигла 800-1000 “С. Не удивительно, что отсек разгерметизировался, а потом сдал и прочный корпус в корме…
Однако возлагать вину за случившееся на экипаж «Комсомольца» было бы неверно. Как выяснилось, некоторые подводники только к концу срочной службы осваиваются на боевых постах. Не случайно на подплаве стараются удержать моряков на сверхсрочной, то есть стремятся перейти к той самой профессиональной армии, против которой до сих пор возражают многие генералы и адмиралы. А пока на подводные атомоходы приходят вчерашние выпускники ПТУ, причем не подвергаются профотбору. А психологи дальний поход под водой сравнивают с космическим полетом. Но космонавтов долго и тщательно готовят.
Знакомый же командир атомохода рассказывал:
«Выхожу с новобранцами в море, погружаюсь и начинаю ползать под перископом у родного берега. Глядишь, у одного-другого клаустрофобия обнаружится, а то и приступ эпилепсии…»
С этим офицером я летел на Камчатку, времени для разговора было достаточно. Еще при посадке я обратил внимание на спор военного моряка с контролерами из-за двух ящиков. Оказалось, мой собеседник вез семье лук и помидоры - на базе с ними, ох, как туго!
Такова проза жизни на берегу. На корабле тоже сложностей хватает. После очередного ремонта на лодке завелись крысы, их выжили с великим трудом, «мобилизовав» кота и двух кошек.
«У одной во время похода родились котята. Не выжили…- продолжил подводник.- И вообще на борту, кроме людей и крыс, никто не приживается. Да и сами к концу плавания держимся на анальгине - головы страшно болят. Говорят, это потому, что стальной корпус экранирует все электромагнитные излучения…»
Такова, так сказать, психологически житейская сторона медали. А вот другая, технически организационная: проверкой после трагедии в Норвежском море было установлено, что многие подводники… не умеют плавать. Для студеной воды (большинство моряков «Комсомольца» погибли из-за переохлаждения) не хватает спецкостюмов, а те, что есть, неважного качества и неудобны.
Теперь перейдем к самой лодке. Уже при сдаче ее морякам выявились серьезные недочеты, например, в первом же погружении «потеряли» всплывающую спасательную камеру. Пришлось искать ее на дне, поднимать, переделывать, так же поступили с подобными устройствами на других лодках. И это не все.
Капитан 1-го ранга Е. Селиванов, в прошлом командир атомохода, на котором 18 июля 1984 года был пожар, приведший к жертвам, исследовал происшествия такого рода и пришел к выводу: необходимо еще на уровне проекта исключать возможность появления огня в отсеках. На «Комсомольце» так не сделали, а ведь это корабль новейшей конструкции, способный действовать на глубине до 1 тыс. м!
Теперь он лежит на полуторакилометровой глубине. Удалось лишь более-менее локализовать носовую часть субмарины, где остались торпеды с ядерными боеголовками.
Другой атомоход, по данным нашей печати, погиб летом 1983 года у Камчатки, в октябре 1986 года мы потеряли лодку в Атлантике, в 1989 году, после гибели подводной лодки «Комсомолец», в том же районе потерпела аварию еще одна субмарина. И у всех на борту - ядерное оружие!
В середине 1980-х годов Советский Союз построил суперлодку, подобной которой не было нигде. Эта подводная лодка «Комсомолец», принятая в боевой состав флота в 1984 году, обладала большой скоростью и могла вести бой на огромных глубинах. В советском ВМФ настала новая эпоха.
Но прошло пять лет, и «Комсомолец» со своим ядерным оружием оказался на дне океана, а две трети его экипажа погибли из-за очередного проявления советской некомпетентности.
История «Комсомольца» началась еще в 1966 году. Коллектив конструкторского бюро «Рубин» под руководством Н. А. Климова и главного конструктора Ю. Н. Кормилицына получил задание начать реализацию проекта 685, или подводной лодки глубокого погружения. Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы продолжались восемь лет. Очевидно, это было связано с отсутствием подходящего металла, который мог бы выдержать колоссальное давление на глубине. Но в 1974 году было завершено строительство двойного корпуса, причем внутреннюю его часть сделали из титанового сплава.
Лодка проекта 685 (она же К-278) должна была стать опытным образцом для проведения испытаний в рамках строительства глубоководных советских субмарин будущего. Строительство начали на заводе «Севмаш» 22 апреля 1978 года, а официально закончили 30 мая 1983 года. Необычайно длительный период постройки был связан с трудностями, возникшими при обработке титана.
Лодка была оснащена водо-водяным реактором ОК-650Б-3 тепловой мощностью 190 МВт, который приводил в действие два парогенератора мощностью 45 тысяч лошадиных сил на валу. Это позволяло лодке развивать подводную скорость 30 узлов, а надводную 14 узлов.
Субмарина была оснащена низкочастотным пассивно-активным гидроакустическим комплексом МГК-500 «Скат» — тем самым, который сегодня используется в ударных подводных лодках проекта «Ясень». Он передавал данные на боевую информационно-управляющую систему «Омнибус-685». Вооружение лодки состояло из шести стандартных торпедных аппаратов калибра 533 миллиметра с боезапасом из 22 торпед типа 53 и противолодочных ракето-торпед «Шквал», движущихся в кавитационной полости.
Подводная лодка «Комсомолец» вошла в боевой состав Краснознаменного Северного флота в январе 1984 года и начала серию экспериментов по глубоководному погружению. Под командованием капитана 1-го ранга Юрия Зеленского она установила абсолютный мировой рекорд глубины погружения — 1027 метров. Это было выдающееся достижение с учетом того, что американская субмарина ее класса «Лос-Анджелес» имела показатель по максимальной глубине погружения 450 метров. Расчетная глубина погружения у этой субмарины составляла примерно 1370 метров. У лодки имелась специальная система всплытия «Иридий» с газогенераторами для продувки балластных систем.
В советском ВМФ лодку К-278 считали неуязвимой на глубинах более тысячи метров. На таких глубинах чрезвычайно трудно обнаружить любую торпеду противника, особенно американскую Mark 48, максимальная глубина у которой составляет 800 метров. Первоначально лодку планировалось сделать испытательной, но к 1988 году она стала в полной мере боеготовым кораблем. Ей присвоили название «Комсомолец», как звали членов коммунистического союза молодежи.
7 апреля 1989 года, находясь на глубине 380 метров, «Комсомолец» столкнулся с проблемами прямо посреди Норвежского моря. По словам Нормана Полмара (Norman Polmar) и Кеннета Мура (Kenneth Moore), на борту находился второй экипаж, только что прошедший обучение. Кроме того, это была испытательная лодка, в связи с чем на ней не было аварийной команды, обеспечивающей борьбу за живучесть.
В седьмом отсеке в кормовой части начался пожар, и пламя повредило клапан подачи воздуха, из-за чего в огонь начал поступать сжатый воздух. Меры борьбы с огнем результатов не дали. Реактор заглушили, и продули балластные цистерны, чтобы лодка всплыла. Но пожар продолжал распространяться, и экипаж боролся с ним еще шесть часов, прежде чем поступила команда покинуть лодку. По словам Полмара и Мура, огонь был настолько сильный, что из-за высокой температуры от наружного корпуса начали отслаиваться плиты резинового покрытия, повышающие скрытность корабля.
Командир корабля капитан первого ранга Евгений Ванин вместе с четырьмя членами экипажа вернулся внутрь лодки на поиски тех членов экипажа, которые могли не услышать приказ об эвакуации. Далеко Ванин со своей спасательной командой продвинуться не сумел, потому что лодка дала дифферент на корму 80 градусов, и он был вынужден забраться в спасательную камеру. Сначала камера не могла отстыковаться от смертельно раненой лодки, но затем оторвалась от нее. Когда она оказалась на поверхности, от разницы давлений сорвало люк и выбросило в море двоих подводников. Камера, где находился командир и члены спасательной команды, ушла под воду.
На тот момент погибли лишь четыре человека, но после того, как лодка затонула, многие моряки подверглись переохлаждению в воде, температура которой составляла всего два градуса Цельсия. Через час подошла плавбаза «Алексей Хлобыстов» и рыболовное судно «Ома», которые спасли 30 человек. Часть из них позже скончалась от переохлаждения и от ран. Из 69 находившихся на борту членов экипажа погибли 42 человека, в том числе, командир лодки капитан 1-го ранга Ванин.
«Косомолец» погрузился на дно на глубину 1600 метров вместе с ядерным реактором и двумя торпедами «Шквал» в ядерном оснащении. В период с 1989 по 1998 годы было проведено семь экспедиций, чтобы обезопасить реактор и изолировать торпедные аппараты. Российские источники утверждают, что во время этих экспедиций были обнаружены следы несанкционированного проникновения на лодку «иностранных агентов».
Кайл Мизоками живет и работает в Сан-Франциско, пишет на темы обороны и национальной безопасности. Его статьи публикуются в таких изданиях как The Diplomat, Foreign Policy, War is Boring и The Daily Beast; он также является одним из основателей Japan Security Watch — блога, посвященного вопросам обороны и безопасности.
Согласно плану учений, проходивших в августе 2000 года, атомоход К-141 должен был между 11-40 и 13-20 часами 12 августа произвести условное торпедирование надводного корабля противника. Но вместо того в 11 часов 28 минут 26 секунд раздался взрыв мощностью 1,5 балла по шкале Рихтера. А через 135 секунд - второй - более мощный. До 13-50 «Курск» не вышел на связь. Командующий Северным флотом Вячеслав Попов приказывает «в 13.50 начать действовать по худшему варианту» и вылетает с атомного крейсера «Петр Великий» в Североморск, очевидно, для обсуждения ситуации. И лишь в 23-30 объявляет боевую тревогу, признавая «пропажу» лучшего подводного судна Северного флота.
К 3-30 часам определяется примерный район поиска, а к 16-20 устанавливается технический контакт с «Курском». Сама спасательная операция начинается в 7 часов утра 14 августа.
С одной стороны, действия спасателей, которые стороннему наблюдателю казались нерасторопоными, с другой - кажущееся бездействие президента страны, в течение четырех дней после аварии продолжавшего отдыхать в Сочи, с третьей - данные о технических дефектах подлодки, с четвертой - противоречивая информация от властей, словно старавшихся запутать всех, кто следил за судьбой экипажа - все это породило слухи о некомпетентности руководителей.
Люди, по словам Владимира Путина, предались излюбленной народной забаве: поиску виноватых. И впоследствии возмущались, что никто, по большому счету, не понес наказания. Но в том-то и беда, что если уж наказывать, то пришлось бы многих - всех тех, кто приложил руку к развалу флота, кто закрывал на это глаза, кто не работал в полную силу за мизерную (1,5-3 тысячи рублей) зарплату. Но это не имело значения: даже если бы военные в 13 часов 12 августа начали поиски «Курска», экипаж спасти они все равно бы не успели.
Поводом для многочисленных спекуляций стали сигналы SOS, по которым был обнаружен «Курск» и которые продолжались в течение двух дней. Сигналы были зафиксированы на разных кораблях, и некоторые очевидцы даже утверждали, что слышали позывные подлодки - «Винтик».
До 15 августа руководители операцией продолжали уверять, будто связь с экипажем, установленная через перестукивание, продолжается. А уже 17-го в качестве официальной закрепилась новая версия: большинство моряков «Курска» погибли в первые минуты после взрыва, оставшиеся прожили всего несколько часов.
А сигналы SOS были записаны на магнитную ленту и изучены экспертами. Было доказано, что выстукивал не человек, а автомат, какого не могло быть и не было на борту «Курска». И данный факт лег новым доказательством в теорию о столкновении атомохода с иностранной подводной лодкой.
Причиной первого взрыва на «Курске» стала деформация торпеды. Это признает большинство исследователей. Но сама причина деформации остается предметом споров. Широкое распространение получила версия о столкновении с американской подлодкой «Мемфис». Считается, что это она давала пресловутые сигналы бедствия.
В Баренцевом море «Мемфис» вместе с другой американской и британской субмаринами следила за учениями российского флота. Выполняя сложный маневр, ее офицеры ошиблись с траекторией, вплотную приблизились и врезались в готовившуюся выстрелить К-141. «Мемфис» пошла на дно, как и «Курск», пропахала носом грунт и встала. А через несколько дней ее обнаружили на ремонте в норвежском порту. В пользу этой версии говорит и тот факт, что К-141 оказалась в километре или двух от того места, из которого подавался сигнал бедствия.
Принципиальным стал вопрос о времени гибели экипажа российской подводной лодки. Командование флотом фактически признало, что поначалу вводило всех в заблуждение: никакого перестукивания с подводниками не велось. Большая часть экипажа, действительно, погибла в результате первого и второго взрывов. А выжившие, запершиеся в девятом отсеке могли бы протянуть дольше, если б не трагическая случайность, обнаруженная при вскрытии трупов.
Попытки моряков самостоятельно выбраться на поверхность результата не дали. Им пришлось терпеливо сидеть и ждать спасения. В 19 часов, когда наверху еще колебались, объявлять ли боевую тревогу, в отсеке началось килородное голодание. Морякам нужно было зарядить новые пластины регенерации. Трое отправились к установке, и кто-то, видимо, уронил пластину в маслянистую воду. Чтобы спасти товарищей, один из подводников бросился, телом закрыл пластину. Но было поздно: раздался взрыв. Несколько человек умерло от химических и термических ожогов, остальные - в считанные минуты задохнулись угарным газом.
Косвенно гипотезу о гибели экипажа еще 12 августа подтверждает записка, оставленная капитаном-лейтенантом Колесниковым: «15.15. Здесь темно писать, но на ощупь попробую. Шансов, похоже, нет: процентов 10-20. Будем надеяться, что хоть кто-нибудь прочитает». То есть уже в три часа пополудни члены команды экономили свет, спокойно сидели в темноте и ждали. А неровный почерк, которым написана эта - вторая по счету - записка, свидетельствует о том, что сил у Дмитрия Колесникова оставалось мало.
А дальше в записке было ставшее знаменитым - завещание всем нам, оставшимся в живых: «Всем привет, отчаиваться не надо. Колесников». И - какая-то фраза, пропущенная, утаенная от общественности следствием.
Из той фразы выросли новые домыслы: будто комиссия покрывает чье-то разгильдяйство, будто капитан-лейтенант ответил той фразой на вопрос, кто виноват или, по крайней мере, в чем причина аварии. Долго убеждали следователи, что из этических соображений не открывают содержание оставшейся части записки, что в ней - личное послание жене, не имеющее для нас никакого значения. До тех пор не верила общественность, пока не открылось содержание засекреченной части. А саму записку следствие жене Дмитрия Колесникова так и не отдало - только копию.
26 августа 2000 года командиру подводной лодки Геннадию Лячину приказом Президента было присвоено звание Героя России, а все находившиеся на борту были награждены орденом Мужества. Новость эта была встречена скорее скептически: решили, что руководство страны таким образом пытается замолить свои грехи перед экипажем, загладить ошибки, допущенные в ходе спасательной операции.
Но командующий Северным флотом объяснял: к награде подводники «Курска» были представлены гораздо раньше, после операции, успешно выполненной в Средиземноморье в 1999 году, в самый разгар натовской агрессии в Югославии. Тогда экипажу К-141 удалось пять раз условно поразить корабли противника, то есть уничтожить весь американский шестой флот, и уйти незамеченными.
Но справедливости ради стоит заметить, что многие из погибших в августе 2000-го за год до того не участвовали в средиземноморском походе.
Едва ли не с самого начала спасательной операции свою помощь предлагали британцы и американцы, а чуть позже норвежцы. В СМИ активно пропагандировали услуги иностранных специалистов, убеждая: у них и техника лучше, и специалисты мастеровитей. Затем, задним числом, уже сыпали обвинения: если бы пригласили раньше, 23 человека, запертые в девятом отсеке, были бы спасены.
На деле никакие норвежцы не в силах были помочь. Во-первых, к моменту обнаружения «Курска» подводники были уже сутки как мертвы. Во-вторых, тот объем работы, что проделали наши спасатели, тот уровень самопожертвования и самоотдачи, с которым они работали и который позволял круглосуточно, без перерывов, вести операцию, был немыслим для зарубежных специалистов.
Но - главное - даже если члены команды «Курска» были еще живы 15 и 16 числа, спасти их невозможно было по техническим причинам. Подводные аппараты не могли присосаться к подводной лодке из-за повреждений в ее корпусе. И здесь бессильна была самая современная и совершенная техника.
Подводная лодка и ее экипаж стали жертвой стечения тысяч различных обстоятельств. А ее гибель, в которой нет ничьей персональной вины, возможно, впервые за долгие годы, объединила ожесточившуюся страну.
6 октября 1986 года затонула советская атомная подводная лодка стратегического назначения К-219. Это была одна из самых опасных субмарин того времени. К-219 совмещала в себе подводную лодку и склад ракет, способный привести к концу света. Вскоре после погружения и отправки в сторону США в одной из шахт была обнаружена течь, которая в итоге привела к полной разгерметизации отсека. Вследствие чего ракета, находившаяся внутри, взорвалась, спровоцировав выброс огромного количества вредных веществ в океан. Сегодня мы расскажем о пяти не менее опасных субмаринах, оставленных на дне океанов.
Эта американская атомная подводная лодка погибла 10 апреля 1963 года в Атлантическом океане недалеко от Бостона вместе со всем экипажем. Сразу определить причину потопления было невозможно, потому что в какой-то момент связь с лодкой просто оборвалась. Впоследствии на основании многочисленных фотографий стало ясно, что, скорее всего, лодка разгерметизировалась и из-за попавшей внутрь воды произошло короткое замыкание, приведшее к остановке работы реактора.
Видео
USS Thresher
Находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море подводная лодка была направлена в район Северной Атлантики для участия в крупнейших за всю историю советского ВМФ учениях «Океан-70». Ее задачей было обозначение подводных сил «противника», прорывающихся к берегам Советского Союза. 8 апреля 1970 года в результате пожара в одном из отсеков лодка потонула недалеко от берегов Испании, где находится до сих пор. На лодке было четыре ядерных торпеды.
Видео
Подводная лодка К-8
До своего крушения советская лодка являлась кораблем - лауреатом различных премий, из ее экипажа вышли адмиралы и Герои Советского Союза. Но из-за произошедшей на ней аварии в 1968 году субмарину было решено исключить из состава ВМФ и затопить в Баренцевом море. Атомный реактор законсервировали, лодка же была затоплена в Карском море и находится до сих пор на глубине 75 м. В 2013 году был принят проект о поднятии лодки со дна для дальнейшей утилизации.
Видео
Последний поход «Золотой рыбки» К-27
Этой советской подводной лодке принадлежит абсолютный рекорд по глубине погружения - 1027 м. Она затонула в Норвежском море 7 апреля 1989 года. В одном из отсеков произошел пожар, вследствие чего она потонула со всем запасом торпедных снарядов.
Видео
АПЛ К-278 «Комсомолец»
Эта лодка затонула в Баренцевом море на глубине 108 м в результате катастрофы, произошедшей 12 августа 2000 года. Все 118 членов экипажа, находившиеся на борту, погибли. Подводная лодка затонула во время проведения учений. На борту лодки было 24 крылатых ракеты П-700 «Гранит» и 24 торпеды. Выдвигается несколько версий гибели этой лодки, в том числе взрыв торпеды, взрыв на мине, торпедирование, столкновение с другим объектом.
Видео
