| Если родословия [ряда других] фамилий не отличаются особенной точностью, то родословие князей Горчаковых, как оно изложено в Бархатной книге, должно быть признано положительно ошибочным. Первое, что бросается в глаза, это несоответственно большое количество поколений между родоначальником, жившим, надо полагать, в самом конце XIV века (9 поколений за 200 лет!), и второе - это явная неосведомленность о своих предках, [в росписях] нет никаких разветвлений в поколениях, как будто бы за такой большой промежуток времени каждый член рода имел только одного сына, не более. |
Сохранившиеся документы оставляют вопрос о происхождении Горчаковых открытым, т.к. ранние поколения по своей малозначительности упоминаются в источниках весьма эпизодически. Более того, в документах 1-й половины XVI века прозвище «Горчак» носят сразу несколько князей. Надеясь разрешить это затруднение, П. Н. Петров пытался выводить Горчаковых от ярославских князей Морткиных (чему, однако, противоречит расположение горчаковских вотчин в верховьях Оки , в частности, в Болховском уезде). Нельзя исключать, что все три основные ветви Горчаковых имеют совершенно разное происхождение.
Прозвище родоначальника княжеской фамилии «Горчак» может быть объяснено из названия рыбы «горчак » (от слова «горький») либо из названия растения, более известного ныне как зубровка . Н. А. Баскаков допускает тюркское происхождение этого прозвища .
До конца XVIII века род Горчаковых не относился к высшей аристократии. В допетровское время его представители служили в лучшем случае стольниками и воеводами , из их числа известен только один окольничий . По исследованию Г. А. Власьева , первую ветвь Горчаковых (единственную всё ещё существующую) составляют потомки князя Ивана Фёдоровича Горчака , который в 1538 г. был наместником в Карачеве, в 1563-64 гг. - воеводой в Ряжске .
Вторая ветвь князей Горчаковых ведёт начало от дворянина московского князя Саввы Юрьевича . Из его потомства известен Савва Семёнович , стольник и воевода в Воронеже (1696). Сын его Фёдор Саввич , стольник и потом капитан (1740), оставил трёх дочерей. Последний представитель этой ветви, по имени Василий Сергеевич , жил также в первой половине XVIII века.
Третья ветвь князей Горчаковых ведёт начало от Данилы Ивановича , белевского помещика, один из внуков которого, стольник и потом полковник Пётр Михайлович , был убит в Полтавском сражении . Он и его брат Роман умерли бездетными. У князя Данилы Ивановича от сына Михаила Даниловича известны две дочери: княжна Анна Михайловна была замужем за Михаилом Елизаровичем Камыниным и умершая до 1742 года, детей после себя не оставившая и княжна Софья Михайловна, была замужем за Юрием Семеновичем Лавровым, умершая до 1742 года. Её дети Петр и Сергей Юрьевичи Лавровы в 1742 году получили наследство после родной тётки Анны Михайловны Камыниной (княжны Горчаковой).
Все Горчаковы новейшего времени происходят от стольника Фёдора Васильевича (1646-1699, сын Василия Дмитриевича, см. выше) и его жены Настасьи Фёдоровны, урождённой Баскаковой:
Князь Дмитрий Петрович Горчаков (1758-1824), костромской вице-губернатор, литератор; женат на Наталье Фёдоровне Боборыкиной
Светлейший князь Александр Михайлович Горчаков (1798-1883), канцлер Российской империи, родоначальник светлейших князей Горчаковых; женат на кнж. Марии Александровне Урусовой, вдове графа
Александр Михайлович Горчаков родился 4 июня 1798 года в Гапсале. Его отец, князь Михаил Алексеевич, был генерал-майором, мать, Елена Васильевна Ферзен, - дочерью полковника.
Александр Михайлович принадлежал к старинному дворянскому роду, ведущему свое начало от Рюриковичей.
В семье было пятеро детей - четыре дочери и сын. Характер службы отца требовал частых переездов: Горчаковы жили в Гапсале, Ревеле, Петербурге. Окончив гимназию в Петербурге, Горчаков в 1811 году поступил в Царскосельский лицей, где успешно постигал не только гуманитарные, но также точные и естественные науки. Уже в годы учебы он избрал своей будущей профессией дипломатию. Его кумиром был дипломат И.А. Каподистрия. "Прямой характер его [Каподистрии] не способен к придворным интригам. Желал бы я служить под его начальством", - говорил Александр. Учился он вместе с А.С. Пушкиным. Великий поэт посвятил своему однокласснику стихотворение, в котором предсказал ему блестящее будущее: "Тебе рукой Фортуны своенравной указан путь и счастливый и славный". Горчаков сохранил с Пушкиным дружеские отношения на всю жизнь.
Возвращаясь в 1825 году в Россию и проезжая через Псковскую губернию, он встретился с другом юности, отбывавшим ссылку, хотя этот поступок был чреват для него неприятностями. А ведь молодой дипломат материально полностью зависел от получаемого им жалованья, так как он отказался в пользу сестер от своей доли наследства. В 1817 году Горчаков блестяще окончил Царскосельский лицей и в чине титулярного советника начал дипломатическую карьеру. Его первым учителем и наставником был граф И.А. Каподистрия, статс-секретарь Министерства иностранных дел по восточным и греческим делам. Вместе с Каподистрией и другими дипломатами Горчаков находился в свите царя на конгрессах Священного союза в Троппау, Лайбахе и Вероне. В качестве атташе он выполнял дипломатические поручения царя. Александр I был к нему благосклонен и "всегда отмечал как одного из лучших питомцев лицея". В 1820 году Горчакова направили секретарем посольства в Лондон.
В 1822 году он стал первым секретарем посольства, а в 1824 году ему пожаловали чин надворного советника. Горчаков оставался в Лондоне до 1827 года, затем его перевели на должность первого секретаря в Риме. В следующем году молодой дипломат стал советником посольства в Берлине, а затем в качестве поверенного в делах он вновь оказывается в Италии, на этот раз во Флоренции и Лукке - столице Тосканского государства.
В 1833 году по личному распоряжению Николая I Горчаков был направлен в Вену в качестве советника. Посол Д. Татищев поручал ему ответственные задания. Многие донесения, шедшие в Петербург, составлялись Горчаковым. За дипломатические успехи Горчаков был пожалован в статские советники (1834). В 1838 году Горчаков женился на Марии Александровне Урусовой, вдове И.А. Мусина-Пушкина. Семья Урусовых была богата и влиятельна. Горчаков оставил службу в Вене, возвратился в столицу. Решение Горчакова подать в отставку объясняется тем, что у него не сложились отношения с главой МИДа Нессельроде. Лишь в 1841 году Александр Михайлович получил новое назначение и отправился чрезвычайным посланником и полномочным министром в Вюртемберг, чей король Вильгельм II находился в родственных отношениях с Николаем I. Задача Горчакова сводилась к поддержанию авторитета России как покровительницы германских стран. Революции 1848-1849 годов, охватившие Европу, застали дипломата в Штутгарте. Горчаков не одобрял революционных методов борьбы. Сообщая о митингах и демонстрациях в Вюртемберге, он советовал охранять Россию от взрыва, подобного западноевропейскому. В 1850 году Горчаков получил назначение чрезвычайным посланником и полномочным министром при Германском союзе (столицей был Франкфурт-на-Майне). При этом он сохранил пост в Вюртемберге. Горчаков добивался сохранения Германского союза как организации, сдерживавшей усилия Австрии и Пруссии - двух соперничавших держав - выступать в роли объединителя Германии. В июне 1853 года в Баден-Бадене умерла жена Горчакова, с которой он прожил пятнадцать лет. На его попечении остались двое сыновей и дети от первого брака жены. Вскоре началась Крымская война. В это трудное для России время Горчаков проявил себя дипломатом высочайшего класса.
В июне 1854 года его направили послом в Вену. На стороне Турции тогда выступили Англия и Франция, а Австрия, не объявляя России войны, помогала державам антирусского блока. В Вене Горчаков убедился в коварных замыслах Австрии, направленных против России. Особое беспокойство у него вызывали попытки Австрии привлечь на свою сторону Пруссию. Он сделал все, чтобы Пруссия осталась нейтральной. В декабре 1854 года послы всех воюющих держав и Австрии собрались на конференцию, Россию на ней представлял Горчаков. На многочисленных заседаниях конференции, продолжавшихся до весны 1855 года, он пытался смягчить жесткие требования держав. Российский дипломат вступил в тайные переговоры с графом Морни, доверенным лицом Наполеона III. Узнав об этом, представители Австрии обратились в Петербург к Александру II и добились от него принятия своих условий, так называемых "пяти пунктов". Горчаков же считал, что продолжение переговоров с Францией позволило бы России заключить мир на более выгодных для нее условиях. На Парижском конгрессе, завершившем свою работу 18 (30) марта 1856 года, Россия подписала договор, зафиксировавший ее поражение в Крымской войне. Самым тяжелым условием Парижского мира была статья о нейтрализации Черного моря, по которой России запрещалось иметь там военный флот и строить прибрежные оборонительные сооружения.
После поражения в Крымской войне 15 апреля 1856 года Министерство иностранных дел возглавил Горчаков. Александр II, отдавая должное его опыту, таланту, уму, остановил свой выбор именно на нем, несмотря на попытки Нессельроде помешать этому назначению. Историк С.С. Татищев с назначением Горчакова связывал "крутой поворот во внешней политике России". Новое направление внешней политики было обосновано министром в докладе Александру II и изложено в циркуляре от 21 августа 1856 года. В нем подчеркивалось желание российского правительства посвятить "преимущественную заботливость" внутренним делам, распространяя свою деятельность за пределы империи, "лишь когда того безусловно потребуют положительные пользы России". И, наконец, знаменитая фраза: "Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, а сосредоточивается". Сам Горчаков в отчете о работе министерства за 1856 год объяснял это так: "Россия мысленно сосредоточивалась не из чувства задетого самолюбия, а с осознанием силы и своих подлинных интересов. Однако она не отказывалась ни от попечения о своем достоинстве, ни от ранга, принадлежавшего ей среди великих держав Европы". Более того, политика воздержания, которой решено было следовать, вовсе не исключала для российской дипломатии изучения возможностей и подготовки к заключению новых союзов, не принимая, однако, никаких обязательств в отношении кого-либо, пока собственные национальные интересы ей этого не предпишут". Горчаков стремился проводить "национальную" политику, не жертвуя интересами России во имя чуждых ей политических целей, в том числе целей Священного союза. Он первым в своих депешах стал употреблять выражение: "государь и Россия". "До меня, - говорил Горчаков, - для Европы не существовало другого понятия по отношению к нашему Отечеству, как только "император". Нессельроде укорял его за это. "Мы знаем только одного царя, говорил мой предместник: нам дела нет до России". "Князь представляет собой одного из самых выдающихся государственных деятелей, - писал о Горчакове в дневнике в 1856 году сардинский поверенный в делах в Петербурге Филиппо Ольдоини, - это сугубо русский и либеральный министр, разумеется, в той мере, в какой это возможно в его стране... Человек он умный и приятный, но очень вспыльчив..." Борьба за отмену ограничительных статей Парижского трактата стала стратегической целью внешнеполитического курса Горчакова на ближайшие полтора десятилетия. Для решения этой главной задачи нужны были союзники. Александр II склонялся к сближению с Пруссией, но Горчаков признавал недостаточным союз со слабейшей из великих держав для возвращения России ее прежнего положения в Европе. Достижение положительного результата он связывал с тесным сотрудничеством с Францией. Александр II согласился с доводами дипломата. Горчаков предписывал российскому послу в Париже Киселеву передать Наполеону III, что Россия не будет мешать Франции завладеть Ниццей и Савойей. Наполеон III, проводивший дипломатическую подготовку к войне с Австрией, также нуждался в скорейшем подписании русско-французского союза. В результате многочисленных встреч, споров и компромиссов 19 февраля (3 марта) 1859 года в Париже был подписан секретный русско-французский договор о нейтралитете и сотрудничестве. И хотя Россия не получила поддержки Франции при пересмотре статей Парижского мира, этот договор позволил ей выйти из изоляции, в которой она находилась после поражения в войне с Турцией.
В начале 1860-х годов Горчаков занимал видное положение в правительстве и оказывал большое влияние не только на внешнюю политику, но и на внутренние дела страны, выступая за проведение умеренных буржуазных реформ. Российскому министру был присвоен чин вице-канцлера (1862), а затем государственного канцлера (1867). Горчаков был искушен в искусстве дипломатической игры. Остроумный и блестящий оратор, он владел французскими и немецкими языками и, по свидетельству О. Бисмарка, любил блеснуть этим. "Горчаков, - писал французский политический деятель Эмиль Олливье, - обладал умом возвышенным, большим, тонким, и его умение использовать дипломатические уловки не исключало лояльности. Он любил играть с противником, приводить его в замешательство, захватывать врасплох, но никогда не позволял себе обращаться с ним грубо или его обманывать. Ему не приходилось прибегать к репризам и хитростям, так как его замысел был всегда ясен и лишен загадок. С очень немногими из дипломатов общение было так легко и надежно". Олливье относил к главным недостаткам Горчакова следующее: "Всегда готовый к конференциям, конгрессам, где говорят или пишут, он был менее готов к акции быстрой, дерзкой, рискованной, могущей привести к борьбе. Мужественный риск героических предприятий его пугал и, хотя ему доставало достоинства, первым движением было уклониться от них, прикрывшись снисходительностью, а если нужно и робостью". Горчаков обновил состав министерства, отстранив многочисленных иностранцев и заменив их русскими людьми. Большое значение придавал Горчаков историческим традициям своей страны и опыту ее дипломатии. Образцом дипломата он считал Петра I. Обладая несомненным литературным талантом, Горчаков так изящно составлял дипломатические документы, что они нередко напоминали художественные произведения.
В 1861 году началось восстание в Польше, целью которого было восстановление Королевства Польского из российских земель. В июне 1863 года западные державы обратились в Петербург с предложением созвать европейскую конференцию государств, подписавших трактаты 1815 года. Горчаков заявил, что польский вопрос - внутреннее дело России. Он предписал русским послам за границей прекратить все переговоры с европейскими государствами по польским делам. В начале 1864 года польское восстание было подавлено. Наибольшие выгоды при этом извлекла Пруссия: ее активная поддержка действий России сблизила позиции двух стран. Горчаков участвовал также в решении проблемы русских колоний в Северной Америке - Аляски, Алеутских островов и западного побережья до 55-го градуса северной широты.
16 декабря 1866 года с участием царя состоялось совещание, на котором присутствовали инициатор продажи Аляски великий князь Константин Николаевич, А.М. Горчаков, Н.Х. Рейтерн, Н.К. Краббе, посол России в США Э.А. Стакль. Все они безоговорочно высказались за продажу российских владений США. Царское правительство знало о наличии там золотых россыпей, но именно это таило в себе немалую опасность. "Вслед за армией вооруженных лопатами золотоискателей могла прийти армия вооруженных ружьями солдат". Не имея на Дальнем Востоке ни значительной армии, ни сильного флота, учитывая тяжелое финансовое положение страны, сохранить колонию было невозможно. Договор о продаже Аляски за 7 миллионов 200 тысяч долларов (11 миллионов рублей) был подписан 18 марта в Вашингтоне и в апреле ратифицирован Александром II и Сенатом США. В ходе переговоров в 1866-1867 годах стало очевидным, что Россия не может рассчитывать на поддержку Франции. Горчаков пришел к выводу, что "серьезное и тесное согласие с Пруссией есть наилучшая комбинация, если не единственная". В августе 1866 года из Берлина в Петербург приехал генерал Э. Мантейфель, доверенное лицо Вильгельма I. В ходе беседы с ним была достигнута устная договоренность о том, что Пруссия поддержит требования России об отмене наиболее тяжелых статей Парижского трактата. Взамен Горчаков пообещал придерживаться благожелательного нейтралитета во время объединения Германии.
В 1868 году последовало устное соглашение, фактически имевшее силу договора. Горчаков был сторонником осторожных действий. Он считал, например, что на Востоке следует занимать "оборонительную позицию": "морально руководить движением" на Балканах, "предупреждать кровопролитные битвы и всякий религиозный фанатизм". Горчаков предписывал дипломатам "не втягивать Россию в осложнения, которые могут помешать нашей внутренней работе". Однако "оборонительная" тактика Горчакова встречала противодействие у так называемой национальной партии, которую возглавляли военный министр Милютин и посол в Стамбуле Игнатьев. Они призывали к активным действиям на Ближнем Востоке, в Центральной Азии, на Дальнем Востоке. Горчаков согласился с их доводами о допустимости военного наступления в Средней Азии. Именно при Горчакове в основном совершилось присоединение к России Средней Азии.
В июле 1870 года началась Франко-прусская война, в которой Россия заняла нейтральную позицию. Горчаков надеялся на поддержку Бисмарка при пересмотре условий Парижского договора. Французская армия потерпела поражение, которое изменило политическую обстановку в Европе. Горчаков заявил царю, что самое время возбудить вопрос о "справедливом требовании" России. Главный "гарант" Парижского трактата - Франция потерпела военный разгром, Пруссия обещала поддержку; Австро-Венгрия не рискнула бы выступить против России из опасения подвергнуться новому нападению Пруссии. Оставалась Англия, которая всегда избегала единоличных военных действий. Причем Горчаков настаивал на немедленных действиях, утверждая, что решение следует принимать до окончания франко-прусской войны. "Пока длилась война, мы могли с большей уверенностью рассчитывать на добрую волю Пруссии и на сдержанность держав, подписавших трактат 1856 года", - отмечал министр в отчете императору. По предложению военного министра Д.А. Милютина было решено ограничиться заявлением об отмене статей трактата, относящихся к Черному морю, но не касаться территориальных требований.
Государственный канцлер князь А.М. Горчаков, портрет работы Н.Т. Богацкого. 1876 г.
19 (31) октября 1870 года Горчаков через русских послов за границей передал правительствам всех государств, подписавших Парижский трактат 1856 года, "Циркулярную депешу". Россия заявляла, что Парижский договор 1856 года неоднократно нарушался державами, подписавшими его. Россия не может считать себя более связанной той частью обязательств трактата 1856 года, которая ограничивала ее права в Черном море. В циркуляре отмечалось также, что Россия не намерена "возбуждать восточный вопрос"; она готова выполнять главные начала договора 1856 года и вступить в соглашение с другими государствами для подтверждения его постановлений или составления нового договора. Циркуляр Горчакова произвел в Европе эффект "разорвавшейся бомбы". Особенно враждебно встретили его правительства Англии и Австро-Венгрии. Но им пришлось ограничиться словесными протестами. Порта в конце концов осталась нейтральной. Что касается Пруссии, то Бисмарк был "раздражен" выступлением России, но ему оставалось лишь заявить, что поддерживает требование России об отмене "самых неудачных" статей трактата. С целью примирения сторон немецкий канцлер предложил созвать в Петербурге совещание уполномоченных держав, подписавших договор 1856 года. Это предложение было принято всеми державами, включая Россию. Но по просьбе Англии совещание решено было провести в Лондоне. Работа конференции завершилась подписанием 1 (13) марта 1871 года Лондонского протокола, главным итогом которого для России стала отмена статьи о нейтрализации Черного моря. Страна получила право держать военный флот на Черном море и строить военные укрепления на его побережье. Горчаков переживал подлинный триумф. Он считал эту победу главным достижением всей своей дипломатической деятельности. Александр II пожаловал ему титул "светлости".
В мае 1873 года во время визита Александра II в Австрию, первом после окончания Крымской войны, была подписана русско-австрийская политическая конвенция. Горчаков считал, что конвенция при всей аморфности ее содержания "позволила забыть неприятное прошлое... Призраки панславизма, пангерманизма, полонизма... были сведены до минимальных размеров". В октябре 1873 года во время визита Вильгельма I в Австрию был подписан Акт о присоединении Германии к русско-австрийской конвенции. Так сложилось объединение, получившее в истории название Союза трех императоров. Для России смысл Союза трех императоров сводился прежде всего к политической договоренности по балканской проблеме. Но именно балканский кризис 1870-х годов нанес тяжелый удар по Союзу трех императоров. Горчаков пытался склонить партнеров поддержать свой план автономии для Боснии и Герцеговины. Однако призывы европейских держав решить конфликт мирным путем отвергнуты султаном. В конце 1876 года Горчаков признал необходимость военных действий. "Наши традиции не позволяют нам, - писал он в годовом отчете Александру II, - быть индифферентными. Есть чувства национальные, внутренние, против которых трудно идти". В январе 1877 года Горчаков заключил с Австро-Венгрией Будапештскую конвенцию, которая обеспечивала России нейтралитет Австро-Венгрии в случае русско-турецкой войны. Александр II под давлением общественного мнения 12 апреля 1877 года начал войну с Турцией. Война велась под флагом освобождения балканских народов от власти Турции. При успешном ее завершении Россия рассчитывала утвердить свое влияние на Балканах. После Адрианопольского перемирия, заключенного 19 (31) января 1878 года между Россией и Турцией, Петербург требовал от своих дипломатов скорейшего подписания договора с Турцией. Горчаков рекомендовал Игнатьеву придать "акту форму прелиминарного мира", учитывая интересы Австро-Венгрии, добиваться согласия с Германией, чтобы помешать англо-германо-австрийскому единству". При всем этом канцлер был решителен в балканском, прежде всего, болгарском вопросе. "Особенно твердо стойте на своем во всем, что касается Болгарии", - замечал Горчаков.
Подписанный 19 февраля (3 марта) 1878 года в Сан-Стефано мир с Турцией, приуроченный к дню рождения Александра II, признавал независимость Сербии, Румынии, Черногории, широкой автономии Болгарии с включением в ее состав Македонии; России возвращалась Южная Бессарабия, отторгнутая от нее по условиям Парижского трактата. Против новых планов России, нашедших выражение в Сан-Стефанском договоре, решительно выступила не только Англия, но и Австро-Венгрия. Горчаков надеялся на Германию, но на Берлинском конгрессе Бисмарк занял позицию нейтралитета. На этом форуме Горчаков объяснял тяжелое положение своей страны тем, что против нее была "злая воля почти всей Европы". После Берлинского конгресса он писал царю, что "было бы иллюзией рассчитывать в дальнейшем на союз трех императоров", и делал вывод, что "придется вернуться к известной фразе 1856 года: России предстоит сосредоточиться". Он признался Александру II: "Берлинский трактат есть самая черная страница в моей служебной карьере". После Берлинского конгресса Горчаков еще три года возглавлял Министерство иностранных дел. Он прилагал все усилия для стабилизации внутреннего положения страны и сохранения "равновесия сил" в Европе. Особое внимание министра было обращено на Балканы, на содействие, как это понимало русское правительство, в становлении там государственности. Горчаков все чаще болел, и постепенно руководство министерством переходило к другим людям.
В 1880 году он уехал за границу на лечение, сохранив пост министра. Без его участия в Берлине велись русско-германские переговоры, приведшие к заключению в 1881 году русско-германско-австрийского союза. Отойдя от активной политической жизни, Горчаков встречался с друзьями, много читал и диктовал воспоминания. Умер Горчаков в Баден-Бадене 27 февраля 1883 года; его похоронили в Петербурге, в фамильном склепе на кладбище Троице-Сергиевой Приморской пустыни.
Князю А.М.Горчакову
Да, вы сдержали ваше слово:
Не двинув пушки, ни рубля,
В свои права вступает снова
Родная русская земля.
И нам завещанное море
Опять свободною волной,
О кратком позабыв позоре,
Лобзает берег свой родной.
Счастлив в наш век, кому победа
Далась не кровью, а умом,
Счастлив, кто точку Архимеда
Умел сыскать в себе самом, –
Кто, полный бодрого терпенья,
Расчет с отвагой совмещал –
То сдерживал свои стремленья,
То своевременно дерзал.
Но кончено ль противоборство?
И как могучий ваш рычаг
Осилит в умниках упорство
И бессознательность в глупцах?
Ф.И. Тютчев
Циркулярная депеша
Министра иностранных дел России А.М. Горчакова к представителям России при дворах держав, подписавших Парижский трактат 1856 года
Неоднократные нарушения, которым в последние годы подверглись договоры, почитаемые основанием европейского равновесия, поставили императорский кабинет в необходимость вникнуть в их значение по отношению к политическому положению России.
В числе этих договоров, к России наиболее непосредственно относится трактат 18-го/30-го марта 1856 года.
В отдельной конвенции между обеими прибрежными державами Черного моря, составляющей приложение к трактату, заключается обязательство России ограничить свои морские силы до самых малых размеров.
С другой стороны, трактат установил основное начало нейтрализации Черного моря.
Державы, подписавшие трактат, полагали, что это начало должно было устранить всякую возможность столкновений как между прибрежными государствами, так равно и между последними и морскими державами. Оно долженствовало умножить число стран, пользующихся, по единогласному уговору Европы, благодеяниями нейтрализации, и, таким образом, ограждать и Россию от всякой опасности нападения.
Пятнадцатилетний опыт доказал, что это начало, от которого зависит безопасность границы российской империи с этой стороны, во всем ее протяжении, имеет лишь теоретическое значение.
В самом деле: в то время, как Россия разоружалась в Черном море и даже, посредством декларации, включенной в протоколы конференции, прямодушно воспрещала самой себе принятие действительных мер морской обороны в прилежащих морях и портах, Турция сохраняла право содержать в Архипелаге и в проливах морские силы в неограниченном размере; Франция и Англия могли попрежнему сосредоточивать свои эскадры в Средиземном море.
Сверх того, по выражению трактата, вход в Черное море формально и навсегда воспрещен военному флагу, как прибрежных, так и всех других держав; но в силу так называемой конвенции о проливах, проход через эти проливы воспрещен военным флагам лишь во время мира. Из этого противоречия проистекает то, что берега российской империи открыты для всякого нападения, даже со стороны держав менее могущественных, если только они располагают морскими силами, против которых Россия могла бы выставить лишь несколько судов слабых размеров.
Впрочем, трактат 18-го/30-го марта 1856 года не избежал нарушений, которым подверглась большая часть европейских договоров; ввиду этих нарушений трудно было бы утверждать, что опирающееся на уважение к трактатам (этим основам права международного и отношений между государствами) писанное право сохранило ту же нравственную силу, которую оно могло иметь в прежние времена.
Все видели, как княжества Молдавия и Валахия, судьба которых, под ручательством великих держав, была определена трактатами и последующими протоколами, прошли через целый ряд переворотов, которые, будучи противны духу и букве договоров, привели их сперва к соединению, а потом к призванию иностранного принца. Эти события произошли с ведома Порты и были допущены великими державами, которые, по крайней мере, не сочли нужным заставить уважать свои приговоры.
Только один представитель России возвысил голос, чтобы указать кабинетам, что подобной терпимостью они становятся в противоречие с положительными постановлениями трактата.
Разумеется, что если бы уступки, дарованные одной из христианских народностей Востока, были последствием всеобщего соглашения между кабинетами и Портой, основанного на начале, которое могло бы быть применено ко всему христианскому населению Турции, то императорский кабинет отнесся бы к ним с полным сочувствием. Но эти уступки были лишь исключением.
Императорский кабинет не мог не быть поражен тем, что, таким образом, трактат 18-го/30-го марта 1856 года, лишь несколько лет по заключении, мог быть безнаказанно нарушен в одной из своих существенных частей перед лицом великих держав, собранных на Парижской конференции и представлявших, в своей совокупности, сонм высшей власти, на который опирался мир Востока.
Это нарушение не было единственным.
Неоднократно и под разными предлогами проход через проливы был открываем для иностранных военных судов, и в Черное море были впускаемы целые эскадры, присутствие которых было посягательством против присвоенного этим водам полного нейтралитета.
При постепенном, таким образом, ослаблении предоставленных трактатом ручательств, в особенности же залога действительной нейтрализации Черного моря - изобретение броненосных судов, неизвестных и неимевшихся в виду при заключении трактата 1856 года, увеличивало для России опасности в случае войны, значительно усиливая уже весьма явное неравенство относительно морских сил.
В таком положении дел, государь император должен был поставить себе вопрос: какие права и какие обязанности проистекают для России из этих перемен в общем политическом положении и из этих отступлений от обязательств, которые Россия не переставала строго соблюдать, хотя они и проникнуты духом недоверия к ней?
По зрелом рассмотрении этого вопроса, е.и.в. соизволил придти к следующим заключениям, которые поручается вам довести до сведения правительства, при котором вы уполномочены.
По отношению к праву, наш августейший государь не может допустить, чтоб трактаты, нарушенные во многих существенных и общих статьях своих, оставались обязательными по тем статьям, которые касаются прямых интересов его империи.
По отношению же к применению, е.и.в. не может допустить, чтобы безопасность России была поставлена в зависимость от теории, не устоявшей перед опытом времени, и чтобы эта безопасность могла подвергаться нарушению, вследствие уважения к обязательствам, которые не были соблюдены во всей их целости.
Государь император, в доверии к чувству справедливости держав, подписавших трактат 1856 года, и к их сознанию собственного достоинства, повелевает вам объявить: что е.и.в. не может долее считать себя связанным обязательствами трактата 18-го/30-го марта 1856 года, насколько они ограничивают его верховные права в Черном море;
что е.и.в. считает своим правом и своей обязанностью заявить е.в. султану о прекращении силы отдельной и дополнительной к помянутому трактату конвенции, определяющей количество и размеры военных судов, которые обе прибрежные державы предоставили себе содержать в Черном море;
что государь император прямодушно уведомляет о том державы, подписавшие и гарантировавшие общий трактат, существенную часть которого составляет эта отдельная конвенция;
что е.и.в. возвращает, в этом отношении, е.в. султану права его во всей полноте, точно так же, как восстановляет свои собственные.
При исполнении этого поручения, вы употребите старание точно определить, что наш августейший монарх имеет единственно в виду безопасность и достоинство своей империи. - В мысли е.и. величества вовсе не входит возбуждение восточного вопроса. В этом деле, как и во всех других, он только желает сохранения и упрочения мира. Он не перестает, попрежнему, вполне признавать главные начала трактата 1856 года, определившие положение Турции в ряду государств Европы. Он готов вступить в соглашение с державами, подписавшими этот договор: или же для подтверждения его общих постановлений, или для их возобновления, или для замены их каким-либо другим справедливым уговором, который был бы признан способным обеспечить спокойствие Востока и европейское равновесие.
Е.и. величество убежден в том, что это спокойствие и это равновесие приобретут еще новое ручательство, когда будут опираться на основаниях более справедливых и прочных, чем при том положении, которого не может принять за естественное условие своего существования ни одна великая держава.
ГОРЧАКОВ
Выверено по изданию: Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М., Гос.изд-во полит.литературы, 1952.
Из исторического словаря:
«ЦИРКУЛЯРНАЯ НОТА» - дипломатический документ, разосланный министром иностранных дел А. М. Горчаковым 19 (31) октября 1870 г. русским дипломатическим представителям в Англии, Франции, Австро-Венгрии, Италии и Турции.
Нота извещала державы, подписавшие Парижский мирный трактат 1856 г., что Россия отказывается от обязательства выполнять его условие относительно нейтрализации Черного моря под тем предлогом, что др. страны неоднократно нарушали этот договор.
Великобритания и Австро-Венгрия осудили одностороннее решение русского правительства. Пруссия в благодарность за нейтралитет во Франко-прусской войне 1870-1871 гг. поддержала Россию, а разгромленная Франция не имела возможности протестовать.
Лондонская конференция 1871 г. подтвердила согласие великих держав с односторонним решением русского правительства (см. Лондонская конвенция 1 (13) марта 1871 г.).?
Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 550.
Горчако́в Алекса́ндр Миха́йлович (4 (15) июня 1798, Гапсаль - 27 февраля (11 марта) 1883, Баден-Баден) - видный российский дипломат и государственный деятель, канцлер, светлейший князь, кавалер ордена Святого апостола Андрея Первозванного.
Александр Михайлович Горчаков родился 4 июня 1798 года в Гапсале. Его отец, князь Михаил Алексеевич, был генерал-майором, мать, Елена Васильевна Ферзен, - дочерью полковника. Александр Михайлович принадлежал к старинному дворянскому роду, ведущему свое начало от Рюриковичей. В семье было пятеро детей - четыре дочери и сын. Характер службы отца требовал частых переездов: Горчаковы жили в Гапсале, Ревеле, Петербурге. Окончив гимназию в Петербурге, Горчаков в 1811 году поступил в Царскосельский лицей, где успешно постигал не только гуманитарные, но также точные и естественные науки. Уже в годы учебы он избрал своей будущей профессией дипломатию. Его кумиром был дипломат И.А. Каподистрия. "Прямой характер его [Каподистрии] не способен к придворным интригам. Желал бы я служить под его начальством", - говорил Александр. Учился он вместе с А.С. Пушкиным. Великий поэт посвятил своему однокласснику стихотворение, в котором предсказал ему блестящее будущее: "Тебе рукой Фортуны своенравной указан путь и счастливый и славный". Горчаков сохранил с Пушкиным дружеские отношения на всю жизнь.
Возвращаясь в 1825 году в Россию и проезжая через Псковскую губернию, он встретился с другом юности, отбывавшим ссылку, хотя этот поступок был чреват для него неприятностями. А ведь молодой дипломат материально полностью зависел от получаемого им жалованья, так как он отказался в пользу сестер от своей доли наследства. В 1817 году Горчаков блестяще окончил Царскосельский лицей и в чине титулярного советника начал дипломатическую карьеру. Его первым учителем и наставником был граф И.А. Каподистрия, статс-секретарь Министерства иностранных дел по восточным и греческим делам. Вместе с Каподистрией и другими дипломатами Горчаков находился в свите царя на конгрессах Священного союза в Троппау, Лайбахе и Вероне. В качестве атташе он выполнял дипломатические поручения царя. Александр I был к нему благосклонен и "всегда отмечал как одного из лучших питомцев лицея". В 1820 году Горчакова направили секретарем посольства в Лондон.
В 1822 году он стал первым секретарем посольства, а в 1824 году ему пожаловали чин надворного советника. Горчаков оставался в Лондоне до 1827 года, затем его перевели на должность первого секретаря в Риме. В следующем году молодой дипломат стал советником посольства в Берлине, а затем в качестве поверенного в делах он вновь оказывается в Италии, на этот раз во Флоренции и Лукке - столице Тосканского государства.
В 1833 году по личному распоряжению Николая I Горчаков был направлен в Вену в качестве советника. Посол Д. Татищев поручал ему ответственные задания. Многие донесения, шедшие в Петербург, составлялись Горчаковым. За дипломатические успехи Горчаков был пожалован в статские советники (1834). В 1838 году Горчаков женился на Марии Александровне Урусовой, вдове И.А. Мусина-Пушкина. Семья Урусовых была богата и влиятельна. Горчаков оставил службу в Вене, возвратился в столицу. Решение Горчакова подать в отставку объясняется тем, что у него не сложились отношения с главой МИДа Нессельроде. Лишь в 1841 году Александр Михайлович получил новое назначение и отправился чрезвычайным посланником и полномочным министром в Вюртемберг, чей король Вильгельм II находился в родственных отношениях с Николаем I. Задача Горчакова сводилась к поддержанию авторитета России как покровительницы германских стран. Революции 1848-1849 годов, охватившие Европу, застали дипломата в Штутгарте. Горчаков не одобрял революционных методов борьбы. Сообщая о митингах и демонстрациях в Вюртемберге, он советовал охранять Россию от взрыва, подобного западноевропейскому. В 1850 году Горчаков получил назначение чрезвычайным посланником и полномочным министром при Германском союзе (столицей был Франкфурт-на-Майне). При этом он сохранил пост в Вюртемберге. Горчаков добивался сохранения Германского союза как организации, сдерживавшей усилия Австрии и Пруссии - двух соперничавших держав - выступать в роли объединителя Германии. В июне 1853 года в Баден-Бадене умерла жена Горчакова, с которой он прожил пятнадцать лет. На его попечении остались двое сыновей и дети от первого брака жены. Вскоре началась Крымская война. В это трудное для России время Горчаков проявил себя дипломатом высочайшего класса.
В июне 1854 года его направили послом в Вену. На стороне Турции тогда выступили Англия и Франция, а Австрия, не объявляя России войны, помогала державам антирусского блока. В Вене Горчаков убедился в коварных замыслах Австрии, направленных против России. Особое беспокойство у него вызывали попытки Австрии привлечь на свою сторону Пруссию. Он сделал все, чтобы Пруссия осталась нейтральной. В декабре 1854 года послы всех воюющих держав и Австрии собрались на конференцию, Россию на ней представлял Горчаков. На многочисленных заседаниях конференции, продолжавшихся до весны 1855 года, он пытался смягчить жесткие требования держав. Российский дипломат вступил в тайные переговоры с графом Морни, доверенным лицом Наполеона III. Узнав об этом, представители Австрии обратились в Петербург к Александру II и добились от него принятия своих условий, так называемых "пяти пунктов". Горчаков же считал, что продолжение переговоров с Францией позволило бы России заключить мир на более выгодных для нее условиях. На Парижском конгрессе, завершившем свою работу 18 (30) марта 1856 года, Россия подписала договор, зафиксировавший ее поражение в Крымской войне. Самым тяжелым условием Парижского мира была статья о нейтрализации Черного моря, по которой России запрещалось иметь там военный флот и строить прибрежные оборонительные сооружения.
После поражения в Крымской войне 15 апреля 1856 года Министерство иностранных дел возглавил Горчаков. Александр II, отдавая должное его опыту, таланту, уму, остановил свой выбор именно на нем, несмотря на попытки Нессельроде помешать этому назначению. Историк С.С. Татищев с назначением Горчакова связывал "крутой поворот во внешней политике России". Новое направление внешней политики было обосновано министром в докладе Александру II и изложено в циркуляре от 21 августа 1856 года. В нем подчеркивалось желание российского правительства посвятить "преимущественную заботливость" внутренним делам, распространяя свою деятельность за пределы империи, "лишь когда того безусловно потребуют положительные пользы России". И, наконец, знаменитая фраза: "Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, а сосредоточивается". Сам Горчаков в отчете о работе министерства за 1856 год объяснял это так: "Россия мысленно сосредоточивалась не из чувства задетого самолюбия, а с осознанием силы и своих подлинных интересов. Однако она не отказывалась ни от попечения о своем достоинстве, ни от ранга, принадлежавшего ей среди великих держав Европы". Более того, политика воздержания, которой решено было следовать, вовсе не исключала для российской дипломатии изучения возможностей и подготовки к заключению новых союзов, не принимая, однако, никаких обязательств в отношении кого-либо, пока собственные национальные интересы ей этого не предпишут". Горчаков стремился проводить "национальную" политику, не жертвуя интересами России во имя чуждых ей политических целей, в том числе целей Священного союза. Он первым в своих депешах стал употреблять выражение: "государь и Россия". "До меня, - говорил Горчаков, - для Европы не существовало другого понятия по отношению к нашему Отечеству, как только "император". Нессельроде укорял его за это. "Мы знаем только одного царя, говорил мой предместник: нам дела нет до России". "Князь представляет собой одного из самых выдающихся государственных деятелей, - писал о Горчакове в дневнике в 1856 году сардинский поверенный в делах в Петербурге Филиппо Ольдоини, - это сугубо русский и либеральный министр, разумеется, в той мере, в какой это возможно в его стране... Человек он умный и приятный, но очень вспыльчив..." Борьба за отмену ограничительных статей Парижского трактата стала стратегической целью внешнеполитического курса Горчакова на ближайшие полтора десятилетия. Для решения этой главной задачи нужны были союзники. Александр II склонялся к сближению с Пруссией, но Горчаков признавал недостаточным союз со слабейшей из великих держав для возвращения России ее прежнего положения в Европе. Достижение положительного результата он связывал с тесным сотрудничеством с Францией. Александр II согласился с доводами дипломата. Горчаков предписывал российскому послу в Париже Киселеву передать Наполеону III, что Россия не будет мешать Франции завладеть Ниццей и Савойей. Наполеон III, проводивший дипломатическую подготовку к войне с Австрией, также нуждался в скорейшем подписании русско-французского союза. В результате многочисленных встреч, споров и компромиссов 19 февраля (3 марта) 1859 года в Париже был подписан секретный русско-французский договор о нейтралитете и сотрудничестве. И хотя Россия не получила поддержки Франции при пересмотре статей Парижского мира, этот договор позволил ей выйти из изоляции, в которой она находилась после поражения в войне с Турцией.
В начале 1860-х годов Горчаков занимал видное положение в правительстве и оказывал большое влияние не только на внешнюю политику, но и на внутренние дела страны, выступая за проведение умеренных буржуазных реформ. Российскому министру был присвоен чин вице-канцлера (1862), а затем государственного канцлера (1867). Горчаков был искушен в искусстве дипломатической игры. Остроумный и блестящий оратор, он владел французскими и немецкими языками и, по свидетельству О. Бисмарка, любил блеснуть этим. "Горчаков, - писал французский политический деятель Эмиль Олливье, - обладал умом возвышенным, большим, тонким, и его умение использовать дипломатические уловки не исключало лояльности. Он любил играть с противником, приводить его в замешательство, захватывать врасплох, но никогда не позволял себе обращаться с ним грубо или его обманывать. Ему не приходилось прибегать к репризам и хитростям, так как его замысел был всегда ясен и лишен загадок. С очень немногими из дипломатов общение было так легко и надежно". Олливье относил к главным недостаткам Горчакова следующее: "Всегда готовый к конференциям, конгрессам, где говорят или пишут, он был менее готов к акции быстрой, дерзкой, рискованной, могущей привести к борьбе. Мужественный риск героических предприятий его пугал и, хотя ему доставало достоинства, первым движением было уклониться от них, прикрывшись снисходительностью, а если нужно и робостью". Горчаков обновил состав министерства, отстранив многочисленных иностранцев и заменив их русскими людьми. Большое значение придавал Горчаков историческим традициям своей страны и опыту ее дипломатии. Образцом дипломата он считал Петра I. Обладая несомненным литературным талантом, Горчаков так изящно составлял дипломатические документы, что они нередко напоминали художественные произведения.
В 1861 году началось восстание в Польше, целью которого было восстановление Королевства Польского из российских земель. В июне 1863 года западные державы обратились в Петербург с предложением созвать европейскую конференцию государств, подписавших трактаты 1815 года. Горчаков заявил, что польский вопрос - внутреннее дело России. Он предписал русским послам за границей прекратить все переговоры с европейскими государствами по польским делам. В начале 1864 года польское восстание было подавлено. Наибольшие выгоды при этом извлекла Пруссия: ее активная поддержка действий России сблизила позиции двух стран. Горчаков участвовал также в решении проблемы русских колоний в Северной Америке - Аляски, Алеутских островов и западного побережья до 55-го градуса северной широты.
16 декабря 1866 года с участием царя состоялось совещание, на котором присутствовали инициатор продажи Аляски великий князь Константин Николаевич, А.М. Горчаков, Н.Х. Рейтерн, Н.К. Краббе, посол России в США Э.А. Стакль. Все они безоговорочно высказались за продажу российских владений США. Царское правительство знало о наличии там золотых россыпей, но именно это таило в себе немалую опасность. "Вслед за армией вооруженных лопатами золотоискателей могла прийти армия вооруженных ружьями солдат". Не имея на Дальнем Востоке ни значительной армии, ни сильного флота, учитывая тяжелое финансовое положение страны, сохранить колонию было невозможно. Договор о продаже Аляски за 7 миллионов 200 тысяч долларов (11 миллионов рублей) был подписан 18 марта в Вашингтоне и в апреле ратифицирован Александром II и Сенатом США. В ходе переговоров в 1866-1867 годах стало очевидным, что Россия не может рассчитывать на поддержку Франции. Горчаков пришел к выводу, что "серьезное и тесное согласие с Пруссией есть наилучшая комбинация, если не единственная". В августе 1866 года из Берлина в Петербург приехал генерал Э. Мантейфель, доверенное лицо Вильгельма I. В ходе беседы с ним была достигнута устная договоренность о том, что Пруссия поддержит требования России об отмене наиболее тяжелых статей Парижского трактата. Взамен Горчаков пообещал придерживаться благожелательного нейтралитета во время объединения Германии.
В 1868 году последовало устное соглашение, фактически имевшее силу договора. Горчаков был сторонником осторожных действий. Он считал, например, что на Востоке следует занимать "оборонительную позицию": "морально руководить движением" на Балканах, "предупреждать кровопролитные битвы и всякий религиозный фанатизм". Горчаков предписывал дипломатам "не втягивать Россию в осложнения, которые могут помешать нашей внутренней работе". Однако "оборонительная" тактика Горчакова встречала противодействие у так называемой национальной партии, которую возглавляли военный министр Милютин и посол в Стамбуле Игнатьев. Они призывали к активным действиям на Ближнем Востоке, в Центральной Азии, на Дальнем Востоке. Горчаков согласился с их доводами о допустимости военного наступления в Средней Азии. Именно при Горчакове в основном совершилось присоединение к России Средней Азии.
В июле 1870 года началась Франко-прусская война, в которой Россия заняла нейтральную позицию. Горчаков надеялся на поддержку Бисмарка при пересмотре условий Парижского договора. Французская армия потерпела поражение, которое изменило политическую обстановку в Европе. Горчаков заявил царю, что самое время возбудить вопрос о "справедливом требовании" России. Главный "гарант" Парижского трактата - Франция потерпела военный разгром, Пруссия обещала поддержку; Австро-Венгрия не рискнула бы выступить против России из опасения подвергнуться новому нападению Пруссии. Оставалась Англия, которая всегда избегала единоличных военных действий. Причем Горчаков настаивал на немедленных действиях, утверждая, что решение следует принимать до окончания франко-прусской войны. "Пока длилась война, мы могли с большей уверенностью рассчитывать на добрую волю Пруссии и на сдержанность держав, подписавших трактат 1856 года", - отмечал министр в отчете императору. По предложению военного министра Д.А. Милютина было решено ограничиться заявлением об отмене статей трактата, относящихся к Черному морю, но не касаться территориальных требований.
19 (31) октября 1870 года Горчаков через русских послов за границей передал правительствам всех государств, подписавших Парижский трактат 1856 года, "Циркулярную депешу". Россия заявляла, что Парижский договор 1856 года неоднократно нарушался державами, подписавшими его. Россия не может считать себя более связанной той частью обязательств трактата 1856 года, которая ограничивала ее права в Черном море. В циркуляре отмечалось также, что Россия не намерена "возбуждать восточный вопрос"; она готова выполнять главные начала договора 1856 года и вступить в соглашение с другими государствами для подтверждения его постановлений или составления нового договора. Циркуляр Горчакова произвел в Европе эффект "разорвавшейся бомбы". Особенно враждебно встретили его правительства Англии и Австро-Венгрии. Но им пришлось ограничиться словесными протестами. Порта в конце концов осталась нейтральной. Что касается Пруссии, то Бисмарк был "раздражен" выступлением России, но ему оставалось лишь заявить, что поддерживает требование России об отмене "самых неудачных" статей трактата. С целью примирения сторон немецкий канцлер предложил созвать в Петербурге совещание уполномоченных держав, подписавших договор 1856 года. Это предложение было принято всеми державами, включая Россию. Но по просьбе Англии совещание решено было провести в Лондоне. Работа конференции завершилась подписанием 1 (13) марта 1871 года Лондонского протокола, главным итогом которого для России стала отмена статьи о нейтрализации Черного моря. Страна получила право держать военный флот на Черном море и строить военные укрепления на его побережье. Горчаков переживал подлинный триумф. Он считал эту победу главным достижением всей своей дипломатической деятельности. Александр II пожаловал ему титул "светлости".
В мае 1873 года во время визита Александра II в Австрию, первом после окончания Крымской войны, была подписана русско-австрийская политическая конвенция. Горчаков считал, что конвенция при всей аморфности ее содержания "позволила забыть неприятное прошлое... Призраки панславизма, пангерманизма, полонизма... были сведены до минимальных размеров". В октябре 1873 года во время визита Вильгельма I в Австрию был подписан Акт о присоединении Германии к русско-австрийской конвенции. Так сложилось объединение, получившее в истории название Союза трех императоров. Для России смысл Союза трех императоров сводился прежде всего к политической договоренности по балканской проблеме. Но именно балканский кризис 1870-х годов нанес тяжелый удар по Союзу трех императоров. Горчаков пытался склонить партнеров поддержать свой план автономии для Боснии и Герцеговины. Однако призывы европейских держав решить конфликт мирным путем отвергнуты султаном. В конце 1876 года Горчаков признал необходимость военных действий. "Наши традиции не позволяют нам, - писал он в годовом отчете Александру II, - быть индифферентными. Есть чувства национальные, внутренние, против которых трудно идти". В январе 1877 года Горчаков заключил с Австро-Венгрией Будапештскую конвенцию, которая обеспечивала России нейтралитет Австро-Венгрии в случае русско-турецкой войны. Александр II под давлением общественного мнения 12 апреля 1877 года начал войну с Турцией. Война велась под флагом освобождения балканских народов от власти Турции. При успешном ее завершении Россия рассчитывала утвердить свое влияние на Балканах. После Адрианопольского перемирия, заключенного 19 (31) января 1878 года между Россией и Турцией, Петербург требовал от своих дипломатов скорейшего подписания договора с Турцией. Горчаков рекомендовал Игнатьеву придать "акту форму прелиминарного мира", учитывая интересы Австро-Венгрии, добиваться согласия с Германией, чтобы помешать англо-германо-австрийскому единству". При всем этом канцлер был решителен в балканском, прежде всего, болгарском вопросе. "Особенно твердо стойте на своем во всем, что касается Болгарии", - замечал Горчаков.
Подписанный 19 февраля (3 марта) 1878 года в Сан-Стефано мир с Турцией, приуроченный к дню рождения Александра II, признавал независимость Сербии, Румынии, Черногории, широкой автономии Болгарии с включением в ее состав Македонии; России возвращалась Южная Бессарабия, отторгнутая от нее по условиям Парижского трактата. Против новых планов России, нашедших выражение в Сан-Стефанском договоре, решительно выступила не только Англия, но и Австро-Венгрия. Горчаков надеялся на Германию, но на Берлинском конгрессе Бисмарк занял позицию нейтралитета. На этом форуме Горчаков объяснял тяжелое положение своей страны тем, что против нее была "злая воля почти всей Европы". После Берлинского конгресса он писал царю, что "было бы иллюзией рассчитывать в дальнейшем на союз трех императоров", и делал вывод, что "придется вернуться к известной фразе 1856 года: России предстоит сосредоточиться". Он признался Александру II: "Берлинский трактат есть самая черная страница в моей служебной карьере". После Берлинского конгресса Горчаков еще три года возглавлял Министерство иностранных дел. Он прилагал все усилия для стабилизации внутреннего положения страны и сохранения "равновесия сил" в Европе. Особое внимание министра было обращено на Балканы, на содействие, как это понимало русское правительство, в становлении там государственности. Горчаков все чаще болел, и постепенно руководство министерством переходило к другим людям.
В 1880 году он уехал за границу на лечение, сохранив пост министра. Без его участия в Берлине велись русско-германские переговоры, приведшие к заключению в 1881 году русско-германско-австрийского союза. Отойдя от активной политической жизни, Горчаков встречался с друзьями, много читал и диктовал воспоминания. Умер Горчаков в Баден-Бадене 27 февраля 1883 года; его похоронили в Петербурге, в фамильном склепе на кладбище Троице-Сергиевой Приморской пустыни.
Скульпторы: К. К. Годебский (1835-1909), Ф. С. Чаркин (1937), Б. А. Петров (1948);
Архитектор: С. Л. Михайлов (1929);
Художник-дизайнер:Соколов, Николай Николаевич (1957).
Материал памятника
Бюст - бронза, отливка произведена на заводе «Монументскульптура»;
Постамент и основание - розовый гранит, доставлен из месторождения «Кашина Гора» (Карелия).
Подписи на памятнике
На постаменте:
с лицевой стороны врезными золочеными знаками:
с тыльной стороны врезными знаками:
арх. Михайлов С. Л.
Соколов Н. А.
ск. Петров Б. А.
Чаркин А. С.
Горчаков Александр Михайлович – министр иностранных дел, канцлер. Родился князь в семье военного, в 1798г., в г. Гапсаль, Эстлянской губернии. Второй ребенок у своей матери баронессы Елены Д. Ферзен, которая, овдовев, повторно вышла замуж за князя М. А. Горчакова. Старший брат Карл страдал душевными расстройствами.
Учился в "Царскосельском лицее", дружил с А.С. Пушкиным.
В 1819г. Александр удостоился своего первого звания «камер-юнкера». С 1820-22гг. участвовал в заседаниях в Любляне, Вероне и Троппау. После чего началась его стремительная карьера за рубежом.
С 1822 по 1827г. служил секретарем в Лондонском посольстве, потом его перевели в Рим. Весь 1828г. он проработал советником при посольстве в Берлине, после поехал во Флоренцию. С 1833г. служил советником в Вене.
На год (1838-1839гг.) ему пришлось оставить службу, из-за брака с Марией Мусиной-Пушкиной. Помимо общих детей, Михаила и Константина, у Горчакова появилось четыре сына и дочь, от прошлого брака, овдовевшей, Марии.
После восстановления на службе, 12 лет Александр Михайлович провел в Германии, куда поехал, в 1841г., для устройства свадьбы княжны Ольги Николаевны. Потом остался, в качестве посланника страны. В 1854г. его направили послов в Вену. Благодаря его усилиям Австрия осталась нейтральной, при переговорах о мире с Россией.
В 1856г., по окончании Крымской войны и ухода с поста Министра иностранных дел, графа Нессельроде, Горчакова назначают на его место. На новом посту он сыграл значимую роль в политических отношениях с Западной Европой. Кульминационным моментом карьеры дипломата было разрешение Польского вопроса. Его имя стало известно и уважаемо во всей Европе.
Многолетнее сотрудничество и поддержка Горчаковым Пруссии вскоре принесло свои плоды. Во время Франко-прусской войны Россия выступила на стороне прусского государства, которое смогло одержать победу над Францией. Вследствие чего России вновь было дано право держать морской флот на Черном море.
Свою карьеру на политической арене Александр Горчаков решил завершить после Берлинского конгресса.
Некоторое время, после смерти жены (1853г.) Горчаков встречался с Надеждой Акинфовой, которая была моложе его на 40 лет. Вскоре их союз распался.
Александр Михайлович Горчаков известен, как хранитель одной из лучших коллекций полотен европейских художников. Его картины хранятся в лучших музеях страны.
Умер Горчаков А.М. в Баден-Бадене (1883г.). Захоронен в семейном склепе.
Александр Горчаков ― один из знаменитых дипломатов и канцлеров Российской империи княжеского происхождения. Родился 15 июня в 1798 году в Эстляндской губернии в семье князя Михаила Алексеевича Горчакова и баронессы Елены Васильевны Ферзен.
Юные годы будущий дипломат провел в Царскосельском лицее. Среди друзей был известен усердием в учебе и слыл честолюбивым человеком. В лицее приветствовались либеральные взгляды, поэтому Горчаков открыто ратовал за введение гражданского права и частичной отмены крепостного права. Он владел несколькими иностранными языками и стремился к дипломатической карьере.
Началом карьеры стал 1820 год. В это время граф Нессельроде принял его на службу. Однако на этом Горчаков не остановился и уже спустя 2 года добился назначения в качестве секретаря посольства в Лондоне, где он прослужил 5 лет. В Берлине он получил пост советника посольства.
В 1833 году его перевили в Вену. Там его карьере едва не суждено было закончиться, так как князь решил жениться на графине Марии Александровне Мусиной-Пушкиной, отец которой был против брака. Горчаков вынужден был оставить службу, но быстро вернулся на прежний пост.
В 1841 году он отправился в Штутгарт в качестве посланника. Горчаков задержался там на 12 лет. В середине 50-х Россия нуждалась в поддержании союза с Германией. Горчакова отправили во Франкфурт, где он сблизился с Отто фон Бисмарком, который явно симпатизировал России.
Поражение в Крымской войне и усложнение отношений с Австрией заставили Горчакова предпринимать попытки по улучшению международного политического положения России. В 1856 году ему доверили пост министра иностранных дел. Вступив в должность, он решил расквитаться с Австрией и добиться пересмотра невыгодного для России Парижского трактата.
Горчаков предпринимал попытки сблизиться с Францией, которая на тот момент не ладила с Англией. Однако это не помогло главной цели ― пересмотра Парижского трактата.
Заручившись поддержкой Германии, Горчакову удалось ослабить антирусскую коалицию европейских стран и в 1870 году достичь главного ― подписать конвенцию, согласно которой Россия вернула военное влияние в Чёрном море.
После 1872 года отношения между Бисмарком и Горчаковым изменились. Германия усиливала свое влияние в Европе и агрессивно выступала против Франции. Горчаков же заступался за нее, чем и потерял доверие.
Русско-турецкая война подпортила карьеру Горчакова. Из-за дипломатических ошибок и трений с Бисмарком на Берлинском конгрессе Россия потеряла преимущества собственной победы, что снизило популярность ее министра. А в 1882 году он получил официальную отставку.
ГОРЧАКОВ, Александр Михайлович
(1798-1883), светлейший князь - русский министр иностранных дел и государственный канцлер, один из крупнейших дипломатов 19 в. Первое знакомство Г. с тайнами политики европейских дворов произошло на конгрессах Священного союза в Троппау, Лайбахе и Вероне. Занимая посты секретаря посольства в Лондоне (с 1824), поверенного в делах во Флоренции (с 1829) и советника посольства в Вене (с 1832), Г. заслужил репутацию очень способного дипломата. Близкое знакомство с австрийской внешней политикой навсегда укрепило в Г. подозрительное к ней отношение. Будучи послом в Штутгарте (с 1841) и чрезвычайным послом при Германском союзе во Франкфурте-на-Майне (с 1850), Г. стремился укрепить влияние России на дела второстепенных германских государств. В 1848 Г. выступал непримиримым противником германской революции. Первое значительное выступление Г. на международной арене, создавшее ему имя в кругах европейской дипломатии, произошло во время Крымской войны на Венской конференции 1855 (см.), где Г., бывший тогда послом в Вене, представлял Россию. После неудачи конференции и занятия Севастополя союзными войсками, когда определился окончательный проигрыш войны Россией, начались переговоры о мире. Г. понимал, что добиться сколько-нибудь сносных для России условий можно лишь путём раскола англо-французского союза. Поэтому он ухватился за предложение Франции приступить к сепаратным переговорам. Такой способ действий не встретил поддержки министра иностранных дел К. В. Нессельроде. Однако по окончании Парижского конгресса 1856 (см.) Г. получил пост министра иностранных дел и стал, таким образом, руководителем русской дипломатии. Неуступчивость Г. вселяла уверенность, что он энергично будет добиваться отмены наиболее тяжёлых для России условий Парижского мирного договора.
Г. начал свою министерскую деятельность с ноты 21. VIII 1856, адресованной русским дипломатическим представителям за границей. Облетевшая всю Европу фраза этой ноты - "Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, она собирается с силами" - явилась недвусмысленным обещанием при первой возможности аннулировать Парижский мирный договор. Одним из способов добиться его аннулирования Г. считал сближение России с Францией. Однако вмешательство Наполеона III в польские дела ликвидировало наметившееся сближение. Когда в 1863 началось польское восстание, Англия, Франция и Австрия потребовали от русского правительства предоставления Польше политических свобод и созыва международной конференции по польскому вопросу. Г. ответил каждой державе в отдельности. Безукоризненно вежливая нота, направленная Англии, была выдержана в тоне юридической полемики. В его ответе Франции содержалось прямое обвинение французского правительства в поддержке польских повстанцев. Обе ноты заканчивались решительным отказом от рассмотрения выдвинутых Англией и Францией условий. Такой же отказ заключался в короткой и сухой ноте, адресованной Австрии. Дальнейшие ноты европейских держав ничего, кроме длинной полемики, не заключали. Г. расценил их, как отступление; он сухо и решительно заявил, что Россия не потерпит вмешательства в свои внутренние дела. В результате Г. торжествовал полную победу. Его популярность в европейских и русских консервативных кругах чрезвычайно возросла.
Прямо противоположную Англии, Франции и Австрии позицию во время польского восстания заняла Пруссия. В Петербурге была подписана т. н. Альвенслебена конвенция (см.), предоставлявшая русским войскам право преследовать польских повстанцев на прусской территории. Позиция Пруссии в польском вопросе определила дальнейшее сближение с ней России, Г. занял позицию доброжелательного нейтралитета по отношению к Пруссии во время её войн с Австрией и Францией, надеясь при поддержке Пруссии аннулировать наиболее одиозные статьи Парижского мирного договора. Расчёты Г. оправдались. Тотчас же после разгрома Франции в 1870 Г. заявил европейским дворам об отказе России от статьи Парижского мира, запрещавшей России держать военный флот на Чёрном море. Циркуляр, содержащий этот отказ, был разослан по энергичному настоянию Г., вопреки протесту членов совещания, специально созванного Александром II для обсуждения этого вопроса. Горчакова циркуляр 1870 (см.) вызвал большое возбуждение в Европе. Но момент был выбран Г. настолько удачно, что европейским державам пришлось ограничиться только словесными протестами. По предложению Бисмарка в Лондоне состоялась международная конференция, завершившаяся подписанием Лондонской конвенции 1871 (см.), которая восстановила право России держать военный флот в Чёрном море и возводить укрепления по его берегам.
Парижская Коммуна вызвала серьёзную тревогу Г. Он говорил французскому послу в Петербурге Габриаку, что, если бы это зависело от него, он предоставил бы в распоряжение Тьера 300 тыс. солдат.
Г. не скрывал своих серьёзных опасений по поводу усиления Пруссии, особенно после её победы над Францией и образования Германской империи. Находя, что прежней необходимости для России в поддержке со стороны Германии уже нет, он стал активно противиться росту политического могущества Германии. Г. мало сочувствовал созданию Союза трёх императоров (см.), в котором он видел стремление Германии к завоеванию европейской гегемонии. Весьма решительно повёл себя Г. в 1875, когда Германия стала угрожать Франции новой войной. Он категорически заявил, что Россия не обещает Германии дружественного нейтралитета в случае войны, и тем заставил её отступить (см. Горчакова циркуляр 1875). Горделивое подчёркивание Г. одержанной дипломатической победы жестоко уязвило Бисмарка.
Перед русско-турецкой войной 1877-78 Г. занимал колеблющуюся позицию. Он считал преждевременной попытку захвата Россией Константинополя и проливов, боясь столкновения с Англией и Австро-Венгрией. Но настаивать на том, чтобы Россия сохраняла мир, Г. не решился. Эта неуверенность политики Г. привела к тому, что, по выражению современника, "Россия начала полувойну, которая могла привести только к полумиру".
Ко времени заключения Сан-Стефанского мирного договора 1878 (см.) и последовавшего за ним Берлинского конгресса 1878 (см.) влияние Г. на дела внешней политики России заметно снизилось. Ему не могли простить определившегося ещё до Берлинского конгресса дипломатического поражения России. К тому же он стал заметно дряхлеть. На Берлинском конгрессе он присутствовал лишь в качестве номинального главы русской делегации. Фактически Россию представлял посол в Лондоне граф Пётр Шувалов (см.). На заседаниях Г. ограничивался общими декларативными заявлениями, уклоняясь от обсуждения отдельных конкретных вопросов, особенно если они разрешались неблагоприятно для России. Только во время дебатов по поводу русско-турецкой границы он вышел из своего пассивного состояния. При рассмотрении совместно с лордом Биконсфильдом карт, на которых были нанесены различные варианты русско-турецкой границы, он по оплошности дал своему собеседнику возможность ознакомиться с секретной картой, содержавшей предел русских уступок. Биконсфильд не замедлил воспользоваться этим промахом, и вопрос о русско-турецкой границе был разрешён менее выгодно для России. Вернувшись из Берлина в Петербург, Г. представил Александру II доклад о конгрессе, сопровождавшийся особой запиской, в которой писал: "Берлинский трактат есть самая чёрная страница в моей служебной карьере". Вряд ли для Г. могло быть утешением, что к этим словам император приписал: "И в моей также". В 1879 управление министерством иностранных дел перешло к Н. К. Гирсу (см.), а в 1882 Г. получил формальную отставку.
Наделённый способностью быстро определять соотношение сил в международной обстановке, выдающийся стилист и оратор, смелый и настойчивый в осуществлении тех задач, важность которых не вызывала в нём сомнений, Г. добился ряда дипломатических успехов, которые создали ему европейский авторитет. Но, не имея ясной и определённой программы, а руководствуясь целями, встававшими перед ним в ходе текущей политики, Г. не сумел достигнуть таких, действительно крупных побед, которые надолго определили бы пути развития внешней политики России.
Литература: Маркс, К. и Энгельс, Ф. Сочинения. Т. XII. Ч. II. С. 109.- К истории франко-русского соглашения 1859 г. [Предисл. Ф. А. Ротштейна]. "Красный архив". 1938. Т. 3(88). С. 182-255.-Россия и Пруссия в Шлезвиг-Гольштинском вопросе. [Предисл. С. Лесника.] "Красный архив". 1939. Т. 2 (93). С. 51-118.- Очерк истории Министерства иностранных дел. 1802- 1902. Спб. 1902. С. 133-168; "Приложения". С. 3, 7, 9, 11, 16, 28. - Рескрипт имп. Александра II на имя кн. А. М. Горчакова. "Московские ведомости". 1867. 17 июня. -Сборник, изданный в память двадцатипятилетия управления Министерством иностранных дел государственного канцлера светлейшего князя А. М. Горчакова. 1856- 1881 гг. Спб. 1881. 128, III с. - Татищев, С. С. Император Александр II. Его жизнь и царствование. Т. 1-2. Изд. 2. Спб. 1911. - Бушуев, С. К. А. М. Горчаков. Из истории русской дипломатии. Т. 1. М. 1944. 183 с.- Нольде, Б. Э. Петербургская миссия Бисмарка 1859- 1862. Россия и Европа в начале царствования Александра II. Прага. 1925. 302 с. -Charles-Roux, F. Alexandre II, Grortchakoff et Napoléon III. Paris. 1913. 560 p.- Confidential correspondence of British government respecting the insurrection in Poland. 1863. Ed. by T. Lilipowicz. Paris. 1914. XXXV, 453 p. - Карцов, Ю. С. За кулисами дипломатии. Изд. 2. Пг. 1916. IV, 67 с.
Дипломатический словарь. - М.: Государственное издательство политической литературы . А. Я. Вышинский, С. А. Лозовский . 1948 .
Горчаков Александр Михайлович … Википедия
Горчаков, Александр Михайлович, князь знаменитый дипломат, с 1867 г. государственный канцлер, родился 4 июля 1798 г.; получил воспитание в царскосельском лицее, где был товарищем Пушкина. В юности питомец мод, большого света друг, обычаев… … Биографический словарь
Князь, русский дипломат, министр иностранных дел и государственный канцлер России. Воспитывался в Царскосельском лицее. На дипломатической службе с 1817. В 1820 22… … Большая советская энциклопедия
- (1798 1883) светлейший князь (с 1871), российский дипломат, канцлер (с 1867), почетный член Петербургской АН (1856). С 1817 на дипломатической службе, в 1856 82 министр иностранных дел. В 1871 добился отмены ограничительных статей Парижского… … Большой Энциклопедический словарь
- (1798 1883), светлейший князь (с 1871), дипломат, канцлер (с 1867), почетный член Петербургской АН (1856). С 1817 на дипломатической службе, в 1856 82 министр иностранных дел. В 1871 добился отмены ограничительных статей Парижского мирного… … Энциклопедический словарь
- (князь) знаменитый дипломат, русский государ. канцлер, род. 4 июля 1798 года; получил воспитание в Царскосельском лицее, где был товарищем Пушкина. В юности питомец мод, большого света друг, обычаев блестящих наблюдатель (как характеризовал его… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
- … Википедия
Горчаков, Александр Михайлович - Смотри также (1798 1883). Лицейский товарищ Пушкина. Любимец мод, большого света друг. Умер в чине государственного канцлера, последним из лицеистов первого выпуска. К нему А. М. Г y (1816 и 1819). Вступая в жизнь, мы быстро разошлись, писал… … Словарь литературных типов
