Кривин Феликс Давидович Феликс Давидович Кривин родился 11 июня 1928 года в городе Мариуполь. В 1933 году семья переехала в Одессу. В 1945 году после войны приехал в Измаил, где работал учеником моториста, а затем мотористом на самоходной барже «Эдельвейс» Дунайского пароходства.

Работал ночным корректором в газете «Придунайская правда» (здесь были опубликованы его первые стихи), был радиожурналистом Измаильского областного радиокомитета, окончил вечернюю среднюю школу. После окончания в 1951 г. Киевского педагогического института работал учителем в Мариуполе.

Потом, много позже, появились сборники "Учёные сказки", "Хвост павлина", "Принцесса грамматики". Так мы узнаём, что есть удивительная страна Грамматики. Путешествуя по этой стране, ты делаешь открытие за открытием, узнаёшь, какую силу неожиданно приобретают частицы, что есть слова добрые и коварные. Например, буква "р". Ведь одно дело, когда тебя почитают, а другое, когда прочитают. Поступок становится проступком. Вы легли поспать, но вам придется проспать. Нужно поверить в силу слова, а если не хотите, то можете проверить.

В этой книжке Грамматика, Математика и Физика расскажут о жизни. Они поделятся с вами огромным жизненным опытом, потому что ведь грамматика, математика и физика очень древние предметы, они многое знают, хотя не обо всем говорят. Они расскажут о Безличном Глаголе, который считает себя важной личностью, об атамане разбойников кровожадном Минусе, который у всех все отнимает, о Белой Тучке, которая выплакала себя, потому что связалась с легкомысленным Ветром.

Чего только нет у нас на земле. А когда-то давным- давно, на земле очень многого не было. Не было чайников, карандашей, велосипедов, телевизоров и многих других предметов, которые мы теперь называем предметами первой необходимости. Ну, раз на земле ничего этого не было, пришлось добывать из-под земли. Со временем люди этому научились… Детям о полезных ископаемых Для детей дошкольного возраста Содержание: Медная сказка, Алюминиевая сказка, Глиняная сказка, Гипсовая сказка, Асфальтовая сказка

Лисичка Фенек живёт посреди пустыни, куда вести доходят с большим опозданием, но она всегда бывает в курсе последних событий и обо всем узнаёт не позже, а раньше других. Потому что лисичка Фенек слышит не хуже, а лучше других, потому что уши у нее не меньше, а больше других, хотя сама она по сравнению с ними маленькая. Очень большие уши, что тут и говорить, и выросли они оттого, … (Прочитай сказку Ф. Кривина «Сказка про лисичку Фенек» и узнаешь, отчего всё это произошло.)

Комариная ночь В комариную ночь Мне сказал мой малыш, Раскрывая большой Комариный секрет, Отчего комары, Комариную тишь Протыкая насквозь, Прилетают на свет. Вы не смейтесь, пожалуйста, Будьте добры! Все великие истины Очень просты. Отчего они к свету летят, Комары? Потому что боятся они Темноты. Феликс Кривин

Ф. Кривин переводил стихи украинских поэтов. Книги Феликса Давидовича Кривина переведены на множество языков английский, хинди, пенджаби, чешский, польский, немецкий, словацкий, венгерский, финский, болгарский, а также на языки республик Советского Союза.

В 1998 году выехал на постоянное место жительства в Израиль, проживает в Беер-Шеве. В 2001 году в Москве, в издательстве «ЭКСМО- Пресс», в серии «Антология сатиры и юмора» (том 18) вышла книга «Феликс Кривин» (670 страниц). В 2006 году он стал лауреатом независимой литературной «Русской премии» Подкарпатской Руси.

Почему вы не носите очки? - спросили у Муравья.

Как вам сказать… - ответил он. - Мне нужно видеть солнце и небо, и эту дорогу, которая неизвестно куда ведет. Мне нужно видеть улыбки моих друзей… Мелочи меня не интересуют.

ТРУДНЫЙ ЦЫПЛЕНОК

Не успел Цыпленок вылупиться, как тотчас получил замечание за то, что разбил яйцо. Бог ты мой, откуда у него такие манеры? Очевидно, это что-то наследственное…

ПОГРЕМУШКА

Нужно быть проще, доходчивее, - наставляет Скрипку Погремушка. Меня, например, всегда слушают с удовольствием. Даже дети и те понимают!

Картина дает оценку живой природе:

Все это, конечно, ничего - и фон, и перспектива. Но ведь нужно же знать какие-то рамки!

ПАТЕФОННАЯ ИГЛА

Тупая Патефонная Игла жаловалась:

Когда-то я пела, и меня с удовольствием слушали, а теперь вот - уши затыкают. Еще бы! Разве это пластинки?! Разве это репертуар?!

ТВОРЧЕСКИЙ МЕТОД

Среди цветов - спор о прекрасном.

Слово берет Колючка:

Я никак не могу согласиться с творческим методом Розы. Острота - это да! Проникновение до самых глубин - это я понимаю! Но представлять все в розовом свете…

СИЛА УБЕЖДЕНИЯ

Помещение должно быть открыто, - глубокомысленно замечает Дверная Ручка, когда открывают дверь.

Помещение должно быть закрыто, - философски заключает она, когда дверь закрывают.

Убеждение Дверной Ручки зависит от того, кто на нее нажимает.

Нам, кажется, по пути, - сказала Заноза, впиваясь в ногу. - Вот и хорошо: все-таки веселее в компании. Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и Заноза заметила с удовольствием:

Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!

ДОСТОИНСТВО

По величине Колибри чуть больше пчелы, но все-таки она - птица!

Наши орлы - хорошие ребята, - говорит Колибри.

Так, между прочим, когда к слову приходится.

Новенькая Заплата достаточно ярка, и она никак не может понять, почему ее стараются спрятать. Ведь она так выделяется на этом старом костюме!

Среди однообразных букв на листе бумаги одна Клякса умеет сохранить свою индивидуальность. Она никому не подражает, у нее свое лицо, и прочитать ее не так-то просто.

РАЗГОВОР С КОЛЕСОМ

Трудно нашему брату, колесу. Всю жизнь трясись по дороге, а попробуй только перевести дух, такую получишь накачку!

Значит, спуску не дают?

Ох, не дают! Да еще того и гляди - под машину угодишь. Вот что главное.

Под машину? Разве ты не под машиной работаешь?

Еще чего придумаете! Я пятое колесо, запасное…

Опять этот ветер! - сердито надувается Парус. - Ну разве можно работать в таких условиях?

Но пропадает ветер - и Парус обвисает, останавливается. Ему уже и вовсе не хочется работать.

А когда ветер появляется снова. Парус опять надувается:

Ну и работенка! Бегай целый день, как окаянный. Добро бы еще хоть ветра не было…

Юбилей Термоса.

Говорит Графин:

Мы собрались, друзья, чтобы отметить славную годовщину нашего уважаемого друга! (Одобрительный звон бокалов и рюмок.) Наш Термос блестяще проявил себя на поприще чая. Он сумел пронести свое тепло, не растрачивая его по мелочам. И это по достоинству оценили мы, благодарные современники: графины, бокалы, рюмки, а также чайные стаканы, которые, к сожалению, здесь не присутствуют.

Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, Часы не шли: они стояли на страже времени.

Сидя на лбу низенького человека, Прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал:

«Вот бы мне такое положение!»

Пень стоял у самой дороги, и прохожие часто спотыкались об него.

Не все сразу, не все сразу, - недовольно скрипел Пень. - Приму сколько успею: не могу же я разорваться на части! Ну и народ - шагу без меня ступить не могут!

Замерзнет, небось, человек, - беспокоился Хлястик. - Руки, ноги, плечи поотмораживает. За поясницу-то я спокоен, здесь я лично присутствую. А как на других участках?

ПУСТАЯ ФОРМАЛЬНОСТЬ

Гладкий и круглый Биллиардный Шар отвечает на приглашение Лузы:

Ну что ж, я - с удовольствием! Только нужно сначала посоветоваться с Кием. Хоть это и пустая формальность, но все-таки…

Затем он пулей влетает в Лузу и самодовольно замечает:

Ну вот, я же знал, что Кий возражать не станет…

НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ

Работаешь с утра до вечера, - сокрушался Здоровый Зуб, - и никакой тебе благодарности! А Гнилые Зубы - пожалуйста: все в золоте ходят. За что, спрашивается? За какие заслуги?

Покрасьте меня, - просит Лоскут. - Я уже себе и палку подобрал для древка. Остается только покраситься.

В какой же тебя цвет - в зеленый, черный, оранжевый?

Я плохо разбираюсь в цветах, - мнется Лоскут. - Мне бы только стать знаменем.

ПОДСВЕЧНИК

Старый Подсвечник, немало поработавший на ниве освещения, никак не может понять новых веяний.

Конечно, сегодняшние лампочки - светлые головы, - соглашается он. Но в наше время свечи жили иначе. Они знали свое место, не рвались на потолок, а между тем буквально заплывали жиром…

ВОПРОС ЖИЗНИ

Плащ-дождевик недоволен жизнью.

В ясную, солнечную погоду, когда только бы и гулять, его держат под замком, а когда выпускают из дому - обязательно дождь припустит.

Что это? Случайное совпадение или злой умысел?

На этот вопрос не может дать ответа Плащ-дождевик, хотя проницательность его всем хорошо известна.

Он мягкий, теплый, податливый, он так и просится в руки тех, кто может устроить его судьбу. В это время он даже не брезгает черной работой шпаклевкой.

Но вот он находит свою щель, пролезает в нее, устраивается прочно и удобно.

И сразу в характере его появляются новые черты: холодность, сухость и упрямая твердость.

Феликс Давидович Кривин появился на свет 11 июня 1928 года в Мариуполе, в еврейской семье. В 1933 году Кривины перебрались в Одессу. Во время войны будущий писатель был в эвакуации, работал учеником слесаря в Ташкенте.

В 1945 году он приехал в Измаил. Поступил на работу в Дунайское пароходство, был учеником моториста, а потом мотористом на барже «Эдельвейс». Довелось Кривину побывать и ночным редактором в небольшой газете «Дунайская правда». Именно здесь были опубликованы его первые стихотворения.

За плечами Феликса Кривина также работа радиожурналистом в областном радиокомитете.

Кривин окончил вечернюю среднюю школу, а в 1951 году – Киевский пединститут. Три года работал в Мариуполе учителем. С 1954 по 1955 год проживал в Киеве, после переехал в Ужгород, где поступил на работу редактором областного издательства.

В 1998 году Феликс Давидович выехал в Израиль на постоянное место жительства. Проживал в Беер-Шеве. В 2006 году Кривин стал лауреатом независимой «Русской премии», учрежденной в Подкарпатской Руси.

Когда Кривин в годы эвакуации трудился учеником слесаря на одном из заводов Ташкента, ему в глаз во время работы напильником попала маленькая соринка. Это не прошло бесследно: через несколько лет у Феликса развилось серьезное заболевание глаза.

Карьера в литературе

Уже первые литературные опыты Феликса Кривина привлекли внимание критиков. Журнал «Новый мир» отметил, что «маленькому» жанру автора доступны самые большие нагрузки. Произведениям Кривина свойственна лукавая иносказательность. Автор показал, что рассказы о вещах вполне могут дать развернутый портрет героя своего времени. Едкие юмористические зарисовки Феликса Давидовича нередко превращались в тонкие лирические этюды.

В ряды Союза писателей Украины Кривин принят в 1962 году. Его книга «В стране вещей» вышла в Москве. В Ужгороде появилась на свет «Карманная школа». Кривин является автором нескольких десятков книг, которые с начала 60-х годов минувшего века выходили в самых разных издательствах СССР. Феликс Давидович писал интермедии для Аркадия Райкина, пользовавшиеся большой популярностью.

Феликс Кривин тепло вспоминал свою встречу с Маршаком. Молодой автор послал ему детские стихи. Маршак не стал мешкать, оценил художественные способности Феликса по достоинству и передал рукопись в издательство «Малыш». В результате вышла книжка, о чем Кривин узнал с приятным удивлением.

Перу Кривина принадлежат сценарии к мультфильмам «Чиполлино», «Одуванчик – толстые щеки», «Бабушкин козлик».

Личная жизнь

Женился Феликс Кривин в Мариуполе, когда работал там учителем. Наташа, его жена, была родом из Киева. Она оказывала Феликсу всемерную поддержку в творчестве, была первым читателем и советчиком. Дочь Кривины назвали Леной. Единственный внук Феликса Давидовича выбрал для себя в качестве занятия службу в армии.

Писатель скончался в декабре 2016 года в Израиле. Философия жизни Кривина была простой: жить нужно так, чтобы в максимальной степени осуществить то, что человеку отпущено природой.

Израиль

Фе́ликс Дави́дович Кри́вин (род. 11 июня , Мариуполь , Донецкая область) - советский русскоязычный писатель , поэт , прозаик , автор интеллектуальных юмористических произведений.

Биография

Творчество

Феликс Кривин - автор десятков книг, выходивших с начала 1960-х годов в различных издательствах Советского Союза. Сотрудничал с Аркадием Райкиным , для которого писал интермедии .

В 2001 году в Москве, в издательстве «ЭКСМО-Пресс», в серии «Антология сатиры и юмора» (том 18) вышла книга «Феликс Кривин» (670 страниц).
В 2006 году - лауреат независимой литературной Подкарпатской Руси.

Уже первые сборники миниатюр Кривина вызвали внимание критики: Эдварда Кузьмина в журнале «Новый мир » отмечала, что «его маленькому жанру по плечу разные и большие нагрузки. По самому своему происхождению, по лукавой иносказательности это должна быть острая басня, злая присказка, шутливая или ядовитая притча. Поэтому так много в книжке метких критических жал. Но оказывается, что „рассказы о вещах“ могут дать и портрет героя наших дней. <…> И наконец, юмористическая побасенка может превратиться в лирический этюд» . Размышляя, в связи с одной из последующих книг Кривина, о причинах его творческого успеха, тот же критик указывал, что его миниатюры отличаются «способностью на любой предмет взглянуть с неожиданной, часто парадоксальной, стороны» и обязаны своей эффектностью «насыщенной, напряженной, сжатой, как пружина, композиции, стремительному сопоставлению времен»; значимо для Кривина и чувство языка: «скрытые возможности слова, его двойные и тройные значения, связи со словами-родственниками, словами-соседями и словами-противниками. Каждая частица слова живет, движется» .

Из библиографического списка

• «Вокруг капусты» - М.: Советский писатель, 1960
• «В стране вещей» - М.: Советский писатель, 1961
• «Карманная Школа» - Ужгород, 1962.
• «Полусказки» - Ужгород: Карпаты, 1964.
• «Божественные истории» - М.: Политиздат, 1966.
• «Учёные сказки» - Ужгород: Карпаты, 1967.
• «Несерьёзные Архимеды» - М.: Молодая гвардия, 1971.
• «Подражание театру» - Ужгород: Карпаты, 1971.
• «Гиацинтовые острова» - М.: Советский писатель, 1978.
• «Слабые мира сего» - М.: Правда, 1979 (Библиотечка «Крокодила»).
• «Принцесса грамматика или потомки древнего глагола» - Ужгород: Карпаты, 1981.
• «Миллион лет до любви» - Ужгород: Карпаты, 1985.
• «Изобретатель вечности» - М.: Советский писатель, 1985.
• «Круги на песке» - Ужгород: Карпаты, 1985.
• «Хвост павлина» - Ужгород: Карпаты, 1988.
• «Я угнал машину времени» - Ужгород: Карпаты, 1992.
• «Завтрашние сказки» - Ужгород: Карпаты, 1992.
• «Всемирная история в анекдотах» - Ужгород: Бокор, 1993.
• «Плач по царю Ироду» - Ужгород: Карпаты.
• «Тюрьма имени свободы» - Ужгород: ПИК «Патент», 1995.
• «Дистрофики» - Ужгород: ТО «Падіюн», 1996.
• «Брызги действительности» - Ужгород: Аудиотех, 1996.
• «Полусказки и другие истории» - Ужгород: Аудиотех, 1997.
• «Избранное» - Тель-Авив: Библиотека «Ивруса», 1999.
• «Избранное» Антология сатиры и юмора России XX века, том 18 - «Эксмо-Пресс», 2001.

Напишите отзыв о статье "Кривин, Феликс Давидович"

Примечания

Ссылки

• в «Журнальном зале »

Отрывок, характеризующий Кривин, Феликс Давидович

У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.

Феликс Давыдович Кривин родился 11 июня 1928 года в Мариуполе в семье военнослужащего.

В 1933 году семья переехала в Одессу. В 1945 году после эвакуации приехал в Измаил, где работал учеником моториста, а затем мотористом на самоходной барже «Эдельвейс» Дунайского пароходства; ночным корректором в газете «Придунайская правда» (здесь были опубликованы его первые стихи), радиожурналистом Измаильского областного радиокомитета, окончил вечернюю среднюю школу. В 1951 году окончил Киевский педагогический институт.

В 1951-1954 - работал учителем в Мариуполе, там же женился. В 1954-1955 - жил в Киеве.

В 1955 году переехал в Ужгород. Работал редактором Закарпатского областного издательства.

В 1962 году был принят в Союз писателей Украины.

В 1998 году переехал в Израиль, проживает в Беер-Шеве.

В 1990 году - лауреат республиканской премии имени В. Г. Короленко.

В 2006 году - лауреат независимой литературной «Русской премии» Подкарпатской Руси.

Отрывки из автобиографии из книги серии «Антология сатиры и юмора России ХХ века», дополненные самим автором:

«Я родился в счастливом 1928 году, 11 июня. Если сумма двух левых цифр равна сумме двух правых, год считается счастливым. И в свидетельстве о смерти, выданном мне при рождении, смерть была зачеркнута, а вместо нее вписано, что я родился. Вторично вряд ли так повезет.

Счастливым было и место, где я родился: порт отправления был действительно порт - Мариуполь, Донецкой области.

После гибели отца, который не выплыл из Черного моря, мы переехали в Одессу, и я все надеялся, что отец выплывет. Год был несчастливый - 1933, из него многие не выплыли, даже на суше.

В следующем счастливом году (1+9+3+7) о моем отце говорили, что он счастливо отделался. Такой это оказался счастливый год.

Война застала меня в придунайском городе Измаиле - третьем порту, после Мариуполя и Одессы. Он тоже оказался портом отправления, но такого, что хуже не придумаешь.

Эвакуация - отправление в неизвестность, о котором известно лишь то, что нас там не ждут. Но в конце пути мы смогли остановиться, расположиться, а я даже пошел в школу и окончил 6-й класс.

По возвращении в Измаил в 1945 г. я наконец использовал этот порт по назначению: отправился в плавание на самоходной барже «Эдельвейс» в качестве ученика, а потом моториста Дунайского пароходства.

Третий счастливый год был послевоенный (1+9+4+6). Сойдя на берег я работал ночным корректором в газете «Придунайская правда». А чуть позже там же литературным работником и еще позже радиожурналистом Измаильского областного радиокомитета. Вечерами ходил в школу, которая так и называлась - вечерняя. В самом начале этого года в газете были впервые напечатаны мои стихи.

Потом я учился в Киевском пединституте (факультет языка и литературы - русский отдел), а по окончании в 1951 г. был направлен учителем в исходный порт Мариуполь, вместе с еще одной студенткой, которая стала моей женой. Она была киевлянка и, конечно, скучала по Киеву, но вернуться туда мы смогли только через три года, отработав положенный срок.

Киев меня не узнал. Он не хотел никуда принимать меня на работу. И в год все той же ни в чем неповинной Лошади я оказался безработным.

Но за годом Лошади наступил счастливый 1955 год. Год счастливого Козла отпущения из Киева в Ужгород на издательскую работу. Там проработал редактором Закарпатского областного издательства с 1955 по 1964 г. За это время успел стать членом союза писателей Украины в 1962 г. Когда имеешь работу, можно оглядеться, посмотреть по сторонам. Я посмотрел и увидел сказочный рай. Но, как бывает в жизни, было много и такого, что сказки было рано писать, и я стал писать полусказки. В Москве вышла книга «В стране вещей», в Ужгороде - «Карманная школа». О следующем счастливом 1973 г. могу сказать, что я счастливо отделался - после того, как пустили под нож книгу «Подражание театру». В этом по тем временам не было ничего страшного В 1990 г. - лауреат республиканской премии имени В.Г. Короленко - за год до счастливого 1991 г., и такое бывает.

В 1998 г. уехал на ПМЖ в Израиль. Живу в Беер-Шеве, зарабатываю на жизнь пенсией и нечастыми выступлениями перед зрителями. Член союза русскоязычных писателей Израиля.

И вот я оглядываюсь на прожитую жизнь. Хорошая была жизнь, хотя и не всегда пригодная для жизни Счастливая жизнь - это бочка меда, в которую непременно должна быть добавлена ложка дегтя, для остроты, но случается, что их перепутывают и в бочку дегтя кладут ложку меда.

Но беспокоит меня одно - 1991 г. был последним счастливым годом в прошедшем столетии, а в ХХI их будет только три. В ХХ было девять - и то не медовый был век, а если всего три счастливых года - как же тогда жить нашим потомкам?

Хорошо, что не все зависит от суммы цифр и содержимого бочки и ложки. Люди будут жить, общаться, смеяться, а значит, все будет хорошо.»