Врач с горечью посмотрел на девочку, сидевшую в кресле: она ждала совсем других вестей. Остаться без родителей в таком возрасте… А ребенок был на редкость красивым: светлые длинные волосы и темно-синие глаза. Из нее, несомненно, вырастет красивая девушка.
- Девочка, у меня не очень хорошие новости, - сказал врач.
- Они умерли? – тихо спросила девочка.
- Нет, они не умерли. Они ушли далеко-далеко, но они всегда с тобой...
- Бросьте! – горячо сказала девочка, вставая с кресла,
- Они умерли… А смерть – это навсегда!
- Они всегда с тобой… - без особой надежды на успех произнес врач.
- Со мной, не со мной, - произнесла девочка сквозь слезы, - А мне без разницы!
- Все будет в порядке. Ты сейчас пойдешь в детский дом и...
Девочка быстро отбежала в сторону.
- Я никуда не пойду!
- Так будет лучше для тебя...
- Не вам решать, что для меня лучше!
С этими словами девочка повернулась и побежала так быстро, что даже врач не смог ее догнать.
- Она угомонится, - сказали ему сотрудники, - Все будет в порядке.
Так началась самостоятельная жизнь маленькой девочки по имени Харука. Тогда она еще не носила фамилию Тено, тогда ее звали Такамори Харука. Ее недетскому упрямству поражались не только родители, она никогда не меняла свое мнение под чьим бы то ни было влиянием, но свое мнение она составляла из конкретных фактов и умела доказывать, хотя ей было всего 11 лет.
- Нэ, Харука-тян! – крикнул кто-то из ее друзей, но Харука только и ответила:
- Меня тут не было!
Заинтригованные друзья замолкли и, когда к ним подъехала машина из детского дома, тут же заявили:
- Харуки-тян тут не было!
Естественно няни тут же пошли в дом и стали звонить в дверь и уговаривать Харуку им эту дверь открыть. Им могла бы поверить любая девочка, но Харука не была любой. У слышав звонки в дверь, она тут же отнесла только что собранную сумку на балкон и подошла к двери. Через некоторое время она сказала, что сейчас откроет, только ключ найдет, убежала на балкон, привязала там неизвестно откуда взявшуюся веревку, слезла вместе с сумкой вниз и была такова.
- Она найдется, - сказала одна няня, когда дверь была взломана.
- Конечно. Ей некуда идти. У нее больше нет никого, - ответила вторая.
- Давайте пустим по следу собаку! – предложила первая.
Но собака ничего не нашла: на девочке были совсем новые туфельки, что ее и спасло.
Харука далеко не убежала: она пряталась в сарайчике при мастерской Отани Камедо, мечтавшего стать автогонщиком. Самому Камедо было всего восемнадцать, но, волей несчастного случая, у него жили его племянники – Акиро и Норико. Племянникам была дарована почти полная свобода, но, тем не менее, они пользовались этой свободой весьма необычно: помогали дяде в его мастерской и учились единоборствам. К тому же они были такими экстрималами, каких в Японии днем с огнем не сыщешь, так что когда они увидели Харуку и узнали что случилось по выражению их лиц девочка поняла, что укрывать беженку от государства для них – высший пилотаж.
- Но вы ведь не собираетесь посадить меня под замок и просовывать еду в щель под дверью? – спросила Харука.
- Конечно, нет! У нас есть другая идея: мы сделаем из тебя мальчика!
- Как это? – удивилась девочка.
- А так: все ищут Харуку - девочку, а найдут Харуку - мальчика. Что скажешь?
- Вы меня подстричь собираетесь?
- Конечно. И приодеть. И обучить подобающим образом.
Харука ни минуты не колебалась: когда идешь по какому-то пути и не желаешь свернуть на другой приходится перебираться через все коряги на этом. Уговорить Камедо было не трудно: он сам в детстве побывал в детском доме, откуда благополучно сбежал. Так что через пару минут Харуку тайком провели в квартирку над мастерской и попросили закрыть глаза.
- Когда ты их откроешь, ты себя не узнаешь, - пообещал Камедо, а Акиро и Норико, обманутые в своих надеждах на то, что они будут стричь Харуку, уселись в стороне и стали перешептываться.
Когда Харука открыла глаза, она действительно себя не узнала: из зеркала на нее смотрели огромные темно-синие глаза одиннадцатилетнего мальчика.
- Это я? – прошептала она.
- Ты, конечно! Теперь никому и в голову не придет, что ты и есть та самая Харука, которую они ищут! – запрыгал по комнате Акиро.
- Только фамилию тебе надо сменить, - сообщил Норико
- Ну это проще простого, - улыбнулся Камедо, - Твое имя значит Даль, ведь так?
- Да, - рассеяно кивнула Харука.
- Ну вот, тогда у тебя будет фамилия – Небесная. Небесная Даль. По-моему, звучит.
- Тено Харука? – повторила девочка.
- Да.
- Харука, ты только не забудь говорить о себе в мужском роде, понижать голос, широко шагать и поменьше хлопать ресницами, - предупредил Акиро.
- Зачем понижать голос? – удивилась Харука.
- Ну как зачем? – в свою очередь удивился Норико, - Ты – мальчик Харука, а не девочка Харука! Привыкай!
- Постараюсь.
Следующая неделя прошла в обучении и подготовке к «выходу в свет», как выражался Акиро. Первая харукина прогулка была замечательным зрелищем: для начала ее постоянно одергивали и приучали к мальчиковым замашкам, чему ни мало не способствовало врожденное упрямство подопечной, но очень способствовала ее гордость. Вся прогулка кончилась тем, что Харуку какая-то девушка назвала «лапкой» и позвала к себе. Такого девочка-мальчик уж точно не ожидала и поэтому убежала, даже не поняв, что это – самая красивая девочка квартала. Вообщем, Харука прибежала домой и стала тихо себя отчитывать за то, что она вообще родилась. В отличие от ее друзей, ей было не до смеху.
- Ну ты даешь! – восклицали по очереди Акиро и Норико, - По ней же весь квартал сохнет!
- А ей все мало! Не нравится мне ваша идея и все тут! Сначала это, конечно, было забавно, но теперь…
- Харука, крепись! – в один голос заявили мальчики, - Если уж на тебя столько внимания обращают, то значит, не зря!
Харука тяжело вздохнула и, откинувшись на спинке стула, закинула ноги на стол (что по мнению японцев является признаком дурного тона).
- Значит так, - спокойно произнесла она, - Во-первых, если вы считаете своим долгом что-то делать это не значит, что это и мой долг. Во-вторых, с чего это я должна…
- Должен, - машинально поправил ее Норико.
- Должна, должен… Тьфу! С чего это я долж… ен строить глазки всем девочкам, которым я понравлюсь?
- Но ведь… - начал Норико.
- Но ведь что? – резко перебила его Харука, - Пусть меня считают совершенно невоспитанным… человеком.
- Судя по местонахождению твоих ног – так оно и есть, - заметил Акиро.
Харука пожала плечами, но ноги поставила на пол.
- А мы думали что будет веселее, - с горечью сказал Акиро.
- Ну конечно! Вы думали, что я буду кокетничать со всякими там красотками, а вы за моей спиной умирать со смеху, так?
- Парни не кокетничают! – горячо запротестовал Акиро, - Они… флиртуют…
Услышав последнюю фразу, Харука покатилась со смеху.
- Какие же вы забавные!
Вообщем, она сдалась, потому что никакое упрямство подобной конспирации мешать не должно. Таким образом пришлось ей мило болтать с девочками, не забывая о том, что она все-таки «мальчик». А Акиро и Норико действительно умирали со смеху, когда видели как какая-нибудь очередная девчонка пытается привлечь к себе внимание их «творения». Харуку это раздражало и она грозилась в один прекрасный момент «сказать всю правду и сбежать в детский дом», но оставалась.
- Слушай, Харука, ты хоть когда-нибудь спортом занималась? – спросил как-то Акиро
- Занимался, - машинально поправил его Норико.
- Ага, - весело кивнула Харука, - «Воздушной гимнастикой»!
- Чем-чем? – удивились вместе оба брата.
- Показать?
Впрочем, ответа Харука не ждала: она быстро залезла по дереву на крышу дома и прошлась по кровле.
- И это все? – удивленно спросил с земли Акиро.
- Еще нужно? – Харука разошлась не на шутку.
Она быстро пробежала по кровле этого дома и гигантским прыжком перескочила на следующий. Тем временем внизу уже собралась толпа, половина которой кричала: «Снимите ребенка!», а вторая: «Харука, не упади!», на что виновница шума спокойно отвечала: «Будете визжать, обязательно упаду!». После чего чуть ли не с середины крыши она перепрыгнула на следующую, где села и весело сообщила: «Я тут останусь!». В этот момент из дома выбежал шестилетний мальчуган и начал кричать: «Папа тебя оттуда стащит, вот увидишь!», хотя и не без тени зависти – видно ему тоже хотелось полазить по крыше. В этот момент из дома выскочил папа и мама мальчика. Мама, видя какое действие может произвести наличие кого-то на крыше, строго сказала «Шинго, домой!». Шинго с сожалением повиновался, потому что как раз в то время как его отец достал лестницу и полез на крышу. Харука же спокойно сидела на крыше и что-то насвистывала. В этот момент из-под крыши раздался чей-то голосок «Папа, что там?». «Э, ничего Усаги! – быстро ответила ей мама Шинго, - Можешь даже не выглядывать! Кстати, на плите стоит лимонный пирог…». Дом подпрыгнул от радостного вопля и папа Шинго чуть не свалился лестницы. Акиро и Норико это зрелище доставляло истинное удовольствие, да и Харука не скучала, а только сообщила пару раз, что теперь, когда она узнала, что в доме живут кролики, ее оттуда никакими калачами не стащишь. Минут через десять папа Шинго наконец добрался до крыши и, покачиваясь от ветра, пошел к Харуке. Та спокойно сидела на трубе и болтала ногами. Когда «папа» оказался на опасном расстоянии, она резко подпрыгнула на месте, встала на ноги и, совершив сумасшедший прыжок, оказалась на земле, после чего быстро убежала в дом, слегка прихрамывая.
- Харука, это было круто! Научишь? – спросил Акиро, забегая в комнату девочки.
Харука подняла голову и слегка поморщилась.
- Научу… Когда нога заживет.
- А что у тебя с ногой? – обеспокоено спросил Норико.
- Ушиб, не больше. Мне еще никогда не приходилось прыгать с такой высоты. Там было метров десять, а у меня шесть метров – потолок.
- Тебе никогда раньше не приходилось прыгать… с такой высоты? – удивился Норико, - И ты рискнула?
- Рискнул, - машинально поправила его Харука.
- Как жаль, что у тебя проблемы с ногой, - вздохнул Акиро, - А то там Кайо Мичиру хотела выразить свой искренний восторг.
- Пускай выражает свой искренний восторг какому-нибудь ближайшему столбу! – взорвалась Харука, - А ко мне пусть на километр не подходит!
- Сразу видно, что вы не встречались, - вздохнул Акиро, - она же такая классная!
- Я тоже была «классная» пока вы меня не постригли! – тихо произнесла девочка, откидываясь на спинку кресла, - И вообще, вы, кажется, забываете, что я тоже женского рода и что мне по статусу не положено на девочек заглядываться.
Акиро пожал плечами.
- Харука, я предлагаю идти учится в школу Мюген, - сказал Норико, - там мало учащихся, все думают только об уроках, так что легче будет консперироваться.
- Какой ужас! – вздохнула Харука, - И долго мне придется консперироваться?
- До шестнадцати лет. В шестнадцать ты получишь паспорт, станешь полноправной наследницей своих родителей и будешь делать все, что захочешь…
- … и навсегда останусь такой, - неслышно сказала девочка, - Это – моя судьба. Судьба ветра…. Хорошо! – ответила она Норико, - удивительно, как вы меня выдерживаете?
- Легко! – Акиро заулыбался до ушей, - У тебя мужской характер! К тому же, интересно, что было бы со мной, если бы меня законсперировали в девочку?
- Хорошая идея! – кивнула Харука, - У меня осталось мое старое платье. Счас проверим!
Акиро испугался и убежал, а Норико и Харука задумались над школьной проблемой.
Когда рано утром Харука выбежала на улицу, она увидела на ступеньках письмо.
«Уважаемый Тено Харука! – сообщалось в письме, -
После того что вы устроили на крыше дома Тсукино Усаги, я поняла, что очень хотела бы познакомиться с вами поближе. Надеюсь, что не покажусь вам навязчивой.
Кайо Мичиру.
Мой адрес… »
Прочитав письмо, Харука уселась на ступеньки и расхохоталась.
- Когда-нибудь мы познакомимся поближе, Мичиру! -
многообещающе шепнула она ветру, - И посмотрим, что ты скажешь, когда выяснится, кто я!
Но Мичиру, конечно же, не могла ее слышать.
Это не я придумала! Я нашла этот рассказ на каком-то сайте Сейлормун.
Мы – сумма всех мгновений нашей жизни; всё, что есть мы, заключено в них, и ни избежать, ни скрыть этого мы не можем.
Томас Вулф
Один из стержневых аспектов маскулинности, оказывающий колоссальное влияние на жизнь и сознание любого мальчика, – сексуальность {4} . Понятия «психосексуальное развитие» и «гендерная социализация» описывают не разные явления, а одно и то же, только с противоположных точек зрения. Говоря о психосексуальном развитии, мы ставим в центр внимания внутренние процессы развития индивида, тогда как при изучении гендерной или сексуальной социализации в фокусе оказывается то, как общество воспитывает, обучает ребенка, приобщая его к соответствующей системе гендерных ролей и сексуальных ценностей. Но одно не существует вне и помимо другого. Любое нарушение последовательности или сроков критических периодов половой дифференцировки может роковым образом отразиться на будущем сексуальном поведении и самосознании ребенка, а без соответствующей социализации он также не сможет вырасти сексуально благополучным.
Обычно гендерное самосознание ребенка формируется в соответствии с его биологическим полом, причем мальчики с раннего детства всячески открещиваются от всего женственного. Но из всех правил бывают исключения.
Британский мальчик десяти лет повесился после того, как сказал матери, что хочет стать девочкой. Самоубийство привлекло большое внимание общественности и вызвало бурные дебаты в СМИ. Камерон Мак Уилльямс всегда любил надевать вещи для девочек и незадолго до смерти спрашивал, можно ли ему делать макияж. Мама мальчика сообщила, что тот выражал желание быть девочкой. Последнее время его очень сильно дразнили в школе, так как дети узнали, что он надевал вещи своей сводной сестры.
Родители узнали, что сын тайком надевает женские вещи, полтора года назад. Семья была достаточно либеральной, ему не запрещали это делать, но настаивали, что он не должен носить женские вещи и ходить с макияжем в школу и при посторонних. Мама запретила ему пользоваться косметикой, «пока он не вырастет и не сможет решать, что делать». Мальчика дразнили в школе, играть с другими мальчиками ему никогда не нравилось. Он проводил все время дома, где смотрел научно-документальные фильмы, читал и играл на компьютере. Мать до сих пор не может поверить, что это было самоубийство, и настаивает, что это был несчастный случай. Однако расследование полиции не оставляет сомнений: мальчик намеренно повесился на ремне в своей комнате.
Состояние, когда индивид не может принять свой гендерный статус мужчины или женщины и испытывает острую неудовлетворенность им, сексологи называют гендерной дисфорией (греч. dysphoria – непереносимость). Крайние случаи гендерной дисфории, когда индивид полностью отвергает свой гендерный статус и добивается его «перекодирования», смены паспортного пола и т. д., называются расстройством гендерной идентичности (РГИ), другие названия – трансгендеризм или транссексуализм.
Неприятие своего пола/гендера – не каприз. Исследования ДНК показывают, что за желанием сменить пол часто стоят отклонения генетического и гормонального порядка. Но как быть с маленькими детьми? Новорожденный еще не знает, кем он хочет или может стать, решение за него принимают врачи и родители. Расстройство гендерной идентичности у детей – самостоятельный диагноз, подразумевающий расстройства, которые впервые появляются в детстве, задолго до пубертатного периода, и характеризуются постоянной выраженной неудовлетворенностью своим паспортным полом/гендером и настойчивым желанием принадлежать (или убежденностью в принадлежности) к противоположному полу или требованием признать его таковым (Zucker, 2002). РГИ проявляется в устойчивой озабоченности одеждой и/или занятиями, свойственными противоположному полу, и/или в отвержении собственного пола. Простой гендерной неконформности (мальчишеское поведение у девочек или девичье у мальчиков) для такого диагноза недостаточно, необходимо наличие глубокого нарушения чувства гендерной идентичности.
РГИ чаще встречается у мальчиков. Вот несколько клинических примеров из американской практики (Spiegel, 2008). Такая клиника существует и в России, но на Западе она лучше теоретически осмыслена.
Маленький Брэдли с самого раннего детства предпочитал девичью одежду, игры и куклы. Мать этому не препятствовала, но в 2,5 года пристрастие сына стало похоже на одержимость. Брэдли избегал общества мальчиков и играл исключительно с девочками. В 6 лет Брэдли однажды вернулся с игровой площадки с окровавленным лицом: два десятилетних мальчика, увидев, что он играет с куклой Барби, обозвали его «девчонкой» и вышвырнули с площадки. Матери стало ясно, что мальчик в опасности, и она обратилась к канадскому психологу Кеннету Зуккеру, который занимается такими случаями свыше 30 лет. После нескольких месяцев исследований Зуккер поставил Брэдли диагноз РГИ и рекомендовал родителям радикально изменить стиль семейного воспитания: не позволять Брэдли играть с девочками и с девичьими игрушками, запретить ему принимать девичьи роли и т. д. Почему? Если мальчик не изменит своего поведения, его ждет судьба изгоя: мальчики будут презирать его за девчоночьи интересы, а девочки предпочтут ему более маскулинных мальчиков. Родители послушались. Но хотя у мальчика постепенно, одну за другой, отобрали девчоночьи игрушки, он продолжал прятать их под подушкой, а на мальчишеские игрушки не обращал внимания. Вместо этого стал долгими часами рисовать, причем исключительно сказочных принцесс и нежно-розовые закаты. По совету Зуккера родители попытались изменить это, попросили Брэдли нарисовать мальчика. После долгих усилий Брэдли сказал: «Мама, я не знаю, как это сделать… Я не могу нарисовать мальчика». Мать научила его, но нарисованные сыном изображения мальчиков оставались безжизненными.
Тем не менее, через несколько месяцев выбранная Зуккером терапия дала плоды. Брэдли научился играть с мальчиками, приобрел среди них нескольких друзей, признался, что ему нравится с ними общаться и что он больше не хочет быть девочкой: «Нет, нет! Я счастлив быть мальчиком!» Однако матери кажется, что сын ведет двойную жизнь. В школе он проводит время преимущественно с девочками, а дома его любимой игрушкой остается розовая кукла…
Когда Ионе было 2 года, его отец заметил, что мальчик не получает никакого удовольствия от игры в мяч, игрушечные грузовики и пожарные машины стоят нетронутыми, зато он охотно играет с куклами и даже плюшевых зверей называет женскими именами. С возрастом эти особенности усилились. Иона очень красив, многие принимают его за девочку. Обычных мальчиков такие ошибки возмущают, а Ионе это нравится. В 3 года Иона стал примерять материнскую одежду и белье, а затем постоянно одеваться по-женски. Родителей это смущало, и они обратились за помощью к психологу Диане Эренсафт.
В отличие от Зуккера, Эренсафт считает трансгендеризм не болезнью, от которой ребенка нужно лечить, а индивидуальной особенностью. Когда встревоженная мать сказала ей: «Я готова смириться с тем, что Иона гей, но не хочу, чтобы он был трансгендером», психотерапевт засмеялась и сказала: «Вы знаете, 15 лет назад люди говорили мне: "Я не возражаю против того, чтобы он был немного женственным, лишь бы он не стал геем". Вместо того чтобы пытаться изменить поведение ребенка, Эренсафт посоветовала родителям принять его таким, каков он есть, то есть трансгендером. Если ребенок не страдает тревогой и депрессией, зачем ему психотерапия? В 5 лет Иона окончательно решил, что он девочка, ему дали женский вариант имени – Джона, родители говорят о нем «она». В детский сад Джона пошла уже в женской ипостаси, и, как ни странно, дети приняли это без возражений. Вроде бы всем хорошо. Но что будет, когда ребенок вырастет?! Позиции Эренсафт и Зуккера противоположны. Большинство американских психиатров разделяют мнение Зуккера, считая аналогию между трансгендеризмом и гомосексуальностью неправомерной. Зуккер приводит такое сравнение. Предположим, что вы врач и к вам привели четырехлетнего черного мальчика, который говорит, что он хочет быть и считает себя белым. Что вы сделаете – укрепите это его убеждение или постараетесь помочь ему принять реальный цвет его кожи и быть счастливым? До 10–11 лет называть ребенка «трансгендером» преждевременно, все еще может измениться. Но как помочь ребенку прожить то время, пока он сможет сам определиться? И что должны делать родители? Вот еще несколько историй.
С раннего детства Арманд надевал женское платье и требовал, чтобы его считали девочкой. Сначала говорил: «Я хочу быть девочкой», а потом просто: «Я девочка!» Никакие увещевания и запреты не помогали. Чтобы избавить ребенка от насмешек, родители договорились с ним, что он будет девочкой только дома. Ребенка это устроило, но почти все время он проводил в подвале и на заднем дворе, пользуясь одеждой и игрушками сестры. Чем старше становился ребенок, тем драматичнее становились домашние скандалы. Однажды разъяренный отец даже выставил 6-летнего ребенка ночью за дверь, на улицу. В конце концов родители сдались, признали ребенка дочерью и дали ей женское имя Вайолет. В это время ей было 10 лет, она была счастлива, особых проблем в школе не было. Но ведь скоро пубертат, что делать тогда, как совместить женское имя и манеры с мужским телом?
Мнения медиков, как всегда, разделились. Одни считают, что нужно принимать окончательное решение: либо переделывать тело, либо отказаться от своей с таким трудом достигнутой гендерной идентичности. Другие, в частности бостонский детский эндокринолог Норманн Спэк, полагают, что решение можно отложить, отсрочив на 3–4 года путем временной медикаментозной блокады половых желез половое созревание. Технически это вполне возможно. Если яички мальчика не будут производить тестостерон, у него не будет ни оволосения тела, ни кадыка, ни скачка в росте. Такая терапия уже проводилась в одной нидерландской клинике. Но каковы побочные последствия этого, какую психотерапию проводить в это время и чем это все закончится? В данном случае у нас есть не только мнения отдельных специалистов, но и медицинская статистика. Увы, она тоже неоднозначна. В знаменитой английской детской психиатрической клинике Портман с 1989 г. лечили 124 ребенка с подобным диагнозом, и 80 % из них, повзрослев, предпочли сохранить свой биологический пол. А все 100 пациентов голландской клиники, наоборот, выбрали противоположный пол (Wallien, Cohen-Kettenis, 2008; Zucker, 2008).
Не буду углубляться в психиатрические и эндокринологические подробности, это не моя специальность. Если, не дай Бог, у кого-то из читателей или читательниц возникнут подобные проблемы с детьми, надо не пугать и не насиловать их, а сразу же обратиться к специалистам, но при этом иметь в виду, что и у них могут быть разные мнения.
Закономерности формирования нормальной детской сексуальности не столь драматичны, но не менее сложны.
Современная наука убеждена, что сексуальность – стержневой аспект человеческой жизни, от рождения до смерти. Хотя детская сексуальность качественно отличается от взрослой и эта сторона жизни для ребенка «периферийна», уже у новорожденных младенцев существуют сексуальные автоматизмы (например, эрекция пениса). Хотя никто не считает наблюдаемые у новорожденных мальчиков эрекции показателями сексуального возбуждения, маленькие дети обоего пола могут испытывать оргазмоподобные переживания. Раздражение и стимуляция половых органов вызывают у детей приятные ощущения и повышенное внимание к этим частям тела, порождая разнообразные сексуальные интересы.
Многие дети охотно показывают свои половые органы взрослым или ровесникам; часто это носит демонстративный и компульсивный (вынужденный) характер. Среди дошкольников широко распространены так называемые социосексуальные игры (в «папу-маму», в «доктора»), когда дети показывают друг другу свои половые органы, ощупывают друг друга и даже имитируют половой акт.
По данным лонгитюдного исследования (около 200 детей наблюдали с момента рождения до 17–18 лет), до 6 лет в сексуальные игры вовлекалось 77 % всех детей. Если исключить отсюда мастурбацию, соответствующая цифра составляет 48 %. Сколько-нибудь существенного влияния на психику 17-18-летних юношей и девушек эти игры не оказали.
При ретроспективном опросе в 1998–1999 гг. большой группы 18-22-летних студентов Индианского университета опыт сексуальных игр со сверстниками в детском саду (4–5 лет), в начальной школе (6-11 лет) и в младших классах средней школы (12–14 лет) признали 87 % мужчин и 84 % женщин. С возрастом частота таких игр возрастает, у мальчиков они чаще включают генитальные контакты и прикосновения. Из 269 опрошенных шведских старшеклассников (средний возраст 18,6 лет) 83 % между 6-ю и 12-ю годами мастурбировали или как-то иначе обследовали собственное тело, получая от этого сексуальное удовольствие, а 82,5 % занимались сексуальными играми, порой совершенно запретными, с другими детьми. Большинство опрошенных считают этот детский опыт безвредным, а треть полагает, что он принес им пользу.
Достаточно серьезных научных данных о влиянии ранней сексуальной активности ребенка на взрослую сексуальную жизнь нет. Два исследования, проведенные Институтом Кинзи с интервалом в 50 лет, свидетельствуют, что детское сексуальное экспериментирование со сверстниками статистически коррелирует с более ранней и более экстенсивной сексуальной активностью в юности, но этот эффект незначителен, а причинная связь явлений – детский опыт делает людей более сексуальными в юности, или оба эти аспекта развития суть проявление врожденных индивидуальных особенностей – неясна. Наиболее правдоподобной кажется средняя точка зрения: дети с врожденной повышенной склонностью к сексуальным удовольствиям чаще других инициируют сексуальные игры, но любой ребенок, участвующий в таких играх, если они не вызывают у него отвращения, будет после этого испытывать повышенный сексуальный интерес и удовольствие, причем степень этой сексуализации опять-таки зависит от природных свойств ребенка.
Неадекватная реакция взрослых на подобные случаи может серьезно травмировать ребенка.
Из воспоминаний Юза Алешковского:
«Мне было лет пять-шесть, когда меня застукали с девочкой Галей. Мы сидели на корточках в каком-то преддверии сортира и разглядывали друг у друга пиписьки. Детишки это увидели, позвали воспитательницу, и они все вместе стали смотреть на нас. Я вдруг увидел их лица. Это не был обморок, я не упал, только временно потерял сознание, Наверное, от страха и стыда. Хотя нам нечего было стыдиться, мы были бесстыдны, как Адам и Ева до грехопадения. Тем не менее, это была тяжелейшая душевная травма. Долгое время я жил как бы в беспамятстве. Я ел, пил, играл в игрушки, но не понимал, где я, не ощущал никаких координат бытия. Это была настоящая болезнь, возможно породившая какую-нибудь комплексугу в отношении к женщине».
Испорченного мальчишку исключили из детского сада, но он не исправился. Позже на даче он играл с двумя девочками в «папы-мамы». Они «снимали штанишки, имитируя акт, но даже не знали, как это делается». Одна девочка рассказала родителям, разразился скандал. «Мама спрашивала: "Ты будешь еще когда-нибудь этим заниматься?" Я сквозь слезы божился, что никогда в жизни этого не повторится, и слава богу, что я не сдержал клятву».
Мнение Фрейда о существовании «латентной фазы» психосексуального развития, когда ребенок якобы вообще не интересуется проблемами пола, современная сексология не подтверждает. Дети разного возраста просто неодинаково реагируют на стимулы, которые взрослые считают сексуальными. Когда маленький мальчик настойчиво вторгается в запретную область или нарушает принятые правила (например, демонстрирует свои половые органы или произносит «неприличные» слова), это не столько сексуальный, сколько социальный эксперимент – нарушение правила как способ его проверки. 7-10-летний ребенок уже знает основные правила приличия, поэтому его поведение более скрытно, а мотивы качественно отличаются от мотивов 3-5-летнего. Интерес к половой жизни и сексуальное экспериментирование не столько исчезают, сколько видоизменяются.
Очень многое зависит от морально-психологической атмосферы, в которой протекает раннее детство. Доверительные отношения с родителями, особенно с матерью, общая эмоциональная раскованность и открытость семейных отношений; терпимое отношение родителей к телу и наготе, отсутствие жестких запретов на слова, готовность родителей откровенно обсуждать с детьми волнующие их деликатные проблемы – все это облегчает ребенку формирование здорового отношения к сексуальности. Семейная атмосфера, в свою очередь, зависит от социокультурных условий: образовательного уровня родителей, их морально-религиозных принципов и их собственного сексуального опыта, а также от ценностных ориентации культуры, на которую осознанно или неосознанно равняются индивидуальные семейно-бытовые отношения, вербальные запреты, телесный канон и т. п.
Ключевую роль в сексуальной социализации мальчика играет общество сверстников. Уже в предподростковом возрасте объем сексуальной информации, полученной от старших детей и в ходе общения со сверстниками, значительно перевешивает знания, получаемые от родителей. Чем строже эти темы табуируются в семье и школе, тем сильнее влияние сверстников и старших детей, со всеми вытекающими отсюда нежелательными, с точки зрения взрослых, последствиями.
Так случилось, что наш вид Homo Sapiens состоялся, развился и выжил, сохраняя половой диморфизм. Другими словами разделяясь по форме на два пола — мужчин и женщин (морфология, греч. morphe — форма + logos — наука). Не вдаваясь в подробности, по-видимому так было эффективнее или правильнее. На уроках биологии в школе, кто помнит, нам рассказывали, что есть первичные и вторичные половые признаки. Как минимум. Определяются строго генетически, задолго до рождения (еще в т.н. пренатальном или внутриутробном периоде) набором хромосом в оплодотворенной яйцеклетке, дальнейшем развитием и строением наружных половых органов, а затем с наступлением полового созревания и всем остальным — маскулинизацией или феминизацией скелета, телосложением и прочим.
Настаивают, что есть еще третичные — т.н. социокультурные, поведенческие. Эти самые различия ролей и моделей поведения — что пристало одному полу, никак не ожидают от другого. Кстати, именно размытие четких границ третичных половых признаков последние десятилетия является такой жаркой темой публичного обсуждения или осуждения… Не сложно догадаться, чем обусловлены первичные отличия — тут с морфологией всё ясно — чистая анатомия. С вторичными вроде тоже, — они не участвуют непосредственно в половом размножении, но могут определять предпочтения в выборе полового партнера. И здесь главную роль играет уровень половых гормонов, также рецепторов к ним на органах-мишенях, и ряд косвенных признаков обусловленных всем этим.
Самое интересное начинается с половой самоидентификации на уровне сознания, модели поведения и психики. Тут уже подключается головной мозг.
Лобные доли префронтальной коры — управление сложными моделями поведения
Нечеткость границ именно тут является причиной целого ряда гипотез, небезынтересных психоаналитических догадок, а иногда даже забавных фантазий. Действительно, почему это вдруг, обнаружив у себя первичные мужские половые признаки, тем не менее, некоторые в своем сознании устойчиво себя идентифицируют с противоположным полом. «Мальчик» очень сильно хочет быть как «девочки». Он не просто хочет дружить с девочками, а постоянно сверяя себя с ними, скорее им завидует. Друзья своего пола ему безразличны, как минимум, а то и откровенно их избегает (взаимно кстати), а среди девочек он оживляется, ведет себя как в своей тарелке, они его охотно принимают в свой круг, также, малоосознавая, перепроверяют его поведение, насколько оно тождественно полу. Вся эта его порой излишняя ранимость, пугливость, недрачливость вызывает раздражение, а то и презрение со стороны однополых сверстников. И «девочка» хочет быть как «мальчики». Не бегать по двору с мальчиками, а именно обладать всеми присущими им свойствами.
Это возможно потом будут операции по смене пола, пластика наружных половых органов, вероятнее всего пожизненный прием половых стероидов и в одном и в другом случае, а пока это лишь, как принято говорить, навязчивое ощущение иной половой самоидентификации. Если бы это можно было объяснить исключительно и только уровнем половых гормонов…
Мысли, сознание, мотивы, которые формируют модели поведения, наверно все таки рождаются и существуют в головном мозге. Сколько бы тот мальчик или девочка не смотрели на себя в зеркало, половая самоидентификация, как показывает статистика в виде наверно десятков тысяч (если не больше) трансгендеров по всему миру, основывается не только на различной морфологии наружных половых органов. Она не возникает в момент оплодотворения яйцеклетки, когда становится известно какой набор хромосом (XX или XY) в ней оказался. Все еще нечем хотеть быть мальчиком или девочкой. Со временем в мозге вероятнее всего должна возникнуть (или не возникнуть) какая-то опора.
До определенных сроков внутриутробного развития бывает порой трудно отличить строение наружных половых органов плода, мальчик это или девочка.
Гениталии плода женского и мужского пола на 11-й неделе
Да и после рождения первое время дети отнюдь не так уж чрезвычайно обеспокоены своей половой принадлежностью, разве что подталкиваемые взрослыми.
С момента оплодотворения запускается сложный процесс закладки, развития и созревания многочисленных органов и систем. Называется это эмбриогенез . У человека изучен достаточно подробно, однако все равно пока еще есть некоторые вопросы без ответов.
В процессе эмбриогенеза происходит пролиферация клеток (деление, удвоение и увеличение массы ткани), их дифференцирование — из стволовых однотипных эмбриональных клеток вдруг со временем появляются очень специфические, не похожие друг на друга ни строением, ни функциями клетки. Нейроны будущего мозга, эпителий, хрящевая и костная ткань. Все это происходит с участием и под управлением генома, полученного зародышем от матери и отца. Т.е. кажется, что имеется некий четко прописанный план — информация, записанная в виде последовательности кодов молекулы ДНК. Он находится в каждой клетке с ядром без исключения — это наш геном. Весь организм следует ему и как бы из него, постоянно сверяется с этим замыслом и заключенной в нем информацией о собственной морфологии и косвенно, с обратной связью, о функциях.
Самое любопытное здесь может оказаться в том, что с геномом то будет все в порядке, а вот с реализацией и воплощением информации из него в структуру анатомии и функционирование клеток и тканей (нас интересует в первую очередь головной мозг) бывает случаются самые разные трансформации. Так как они происходят не в самих генах (участках спирали молекулы ДНК), а как бы условно уже над ними. Т.е. это доступность сведений из тех или иных генов для считывания, дальнейшая обработка, разрезание, сшивание, выбрасывание «лишних» кусков — все это получило название эпигенез или эпигенетическая трансформация.
Теперь нам понятно хотя бы на бытовом уровне, что самые фундаментальные признаки и качества мы унаследовали генетически, а дальнейшее их «воплощение», настройка и реализация осуществляется эпигенетически . И вот здесь может происходит много всего интересного на уровне биохимии клеток любых органов и тканей. Но нам все же любопытны нейроны головного мозга, которыми большинство из нас все таки пытается думать, иногда даже небезуспешно…
Головной мозг мужчины и женщины, оказывается, имеет тоже свои половые отличия на уровне плотности нейронов в различных отделах и характера связей. (1)
Известны следующие отличия головного мозга мужчин от головного мозга женщин. Например в среднем мозг мужчин по объему несколько больше женского, — 1260 см3 и 1130 см3 соответственно. (2) И по весу мужской мозг слегка больше женского — на 11-12%, тогда как средние размеры головы мужчины больше на 2%. (3) Половой диморфизм мозга особенно очевиден при сравнении коры полушарий. Отношение объема серого вещества, (непосредственно нервных клеток мозга) ко всему мозгу — у женщин её больше, особенно в лобных долях и паралимбических областях (что за что отвечает тема отдельной статьи, не в этот раз). У мужчин объем коры больше в медиофронтальной области, больше по размеру миндалины (часть лимбической системы — оценка угрозы, страх), гипоталамус. Соотношение связей между нейронами и числом самих нейронов также существенно различается у мужчин и женщин. (4) Мужчины имеют примерно в 6,5 раз больше нейронов (серого вещества) чем женщины, тогда как женщины имеют примерно в 10 раз больше плотности связей (белого вещества) между нейронами. В мозге женщин лучше организованы ассоциативные связи между различными областями коры, скоплениями нервных клеток — т.н. ядрами, структурами лимбической системы (эмоции в числе прочего) и т.д. Хотя объем серого вещества в среднем у женщин меньше чем у мужчин, эти нейроны в головном мозге упакованы плотнее друг к другу и занимают меньший объем. В ряде исследований оказывалось даже, что их число было примерно на 12% больше чем в среднем у мужчин. (5)
Это так, самая малая часть примеров отличия мозга женщины от мозга мужчины. На самом деле монографий и обзоров на эту тему написано уже очень много. А если учитывать еще известные функции у разных по объему, плотности и связям областях мозга мужчин и женщин, то можно прийти к интересным выводам, о которых чуть позже.
В числе структур головного мозга, обладающих заметным половым диморфизмом мы находим те, в которых обнаруживается более высокий уровень рецепторов к половым гормонам. Особенно в критические периоды развития мозга. Этот факт может послужить опорой для понимания как в буквальном смысле половые стероиды «вылепливают» тропные (чувствительные) к ним области головного мозга. (6)
Рецепторы — это по сути особые белки расположенные на поверхности нейронов. Они нацелены на захват «сигнала», которым для них является молекула полового гормона (тестостерон, эстроген и др.). Их число и плотность регулируется все тем же эпигенетическим механизмом, ничего нового.
Профессор Дик Свааб — нейробиолог, специализирующийся на исследовании головного мозга, с коллегами настаивают, что сексуально-ориентированое поведение, как и его различные отклонения, находят свое структурно-морфологическое объяснение и подтверждение. (7) С точки зрения анатомии головного мозга обращает на себя внимание диморфизм строения ложа ядра концевой пластинки — скопление нервных клеток у медиального края внутренней капсулы (bed nucleus stria terminalis, BnST).
Концевая пластинка и ложе ядра на поперечном разрезе головного мозга
На сегодня пока мало известно об этой области, но по имеющимся данным её связывают с оценкой (переоценкой?) угрозы, возможно с вынужденной сверхбдительностью в связи с длительным ощущением опасности, тревоги. По-видимому скопление нейронов тут каким-то образом индексирует угрозы из окружающей среды. (8) Поэтому не удивительно, что она также принимает участие в ответе на стресс со стороны гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы. (9) И еще что любопытно, эта область мозга опосредованно, через орбито-фронатльную зону коры, вовлечена в реакцию подавления активности у детей в ответ на потенциальную угрозу. (10) Вероятнее всего какой-то архаичный аналог замирания у некоторых млекопитающих в условиях критичных для угрозы жизни. Иными словами, ребенок вместо того, чтобы, не испытывая чувство тревоги или страха, раскрыться, обратить весь свой интерес наружу к познанию этого мира, может оказаться подавлен ощущением какой-то внешней угрозы. Возможно на наш взгляд она может показаться мнимой, но для его мозга она абсолютно реальна. Психологи это иногда называют «социальное поражение» (social defeated stress). Термин обозначает ситуацию социального проигрыша в борьбе за жизненное пространство, когда утрачивается возможность к удовлетворению каких-то жизненно-важных потребностей, будь то пища, или стремление развивающегося мозга к социальным контактам, обретению того самого эмоционального отклика, нуждаемости в поощрении и пр.
Так что же интересного в этой маленькой области мозга в контексте затронутой темы полового диморфизма головного мозга и соответствующих моделей поведения?
Источники
